Александр Андрюхин. Искушение Кассандры
1
Нельзя сказать, что Астерин ей не нравился. Он был мужчина приятный во всех отношениях. От него как от преподавателя «торчали» все девчонки первого курса: кудрявый блондин с синими глазами и коротенькой бородкой, обладающий грациозной осанкой и мягким баритоном. Он был высок, строен, опрятен; одет всегда с иголочки. Лицо открытое, светлое, взгляд проницательный, на губах вечная улыбка. На вид — не более двадцати восьми. Но Александр Федорович замечал только ее. Когда Катя входила в кабинет, его лицо начинало светиться. Во время лекций он не сводил с девушки глаз. Возникла иллюзия, что препод читает только для одной студентки. Его внимание к ней было настолько явным, что становилось стыдно. В тот вечер третьего октября она с тремя девчонками и двумя юношами осталась на дополнительное занятие. — История не развивается стихийно! — говорил он своим мягким баритоном. — В истории все последовательно и закономерно, поэтому то, что мы имеем сегодня, совершенно естественно вытекло из вчерашнего дня. У него была удивительная дикция. Это она не могла не отметить, как человек, заикающийся с детства. Всю жизнь она боролась с этим ужасным недостатком и только в прошлом году перестала посещать логопеда. — В истории все логично, — продолжал Александр Федорович, заглядывая Кате в глаза. — Из чего следует, что предсказывать общественные события не представляет особых трудностей, если владеешь фактами, логикой и знаком с законами развития человеческого общества. Вот, к примеру, кто-нибудь из вас пытался предсказывать события? — Я предсказывала! — подняла руку Катя. — И что ты предсказывала? — улыбнулся историк, и в его голосе прозвучала такая нежность, что юноши заулыбались, а девчонки закатили глаза. — Смерть отца своей подруги… Есть у меня подруга в Твери. Зовут ее Алена… Она старше меня на три года. — Минуточку! — остановил историк. — Потом я с удовольствием послушаю, а сейчас вы должны уяснить одну вещь: в истории закономерно все, поэтому она не прощает необдуманных поступков… После занятий историк поймал ее за руку, когда она пыталась выскользнуть в коридор за своими сокурсниками. — Ну, — блеснул веселыми глазами. — Продолжай! Итак, ты приехала из Твери. А в Твери у тебя осталась подруга Алена. Последним из кабинета выходил Женя Городецкий. Прежде чем закрыть дверь, он оглянулся и расплылся в понимающей улыбке. — Можно, Александр Федорович, я вам расскажу потом? — попросила Катя, томно опуская глаза. — История не прощает, когда ее откладывают на потом. Здесь и теперь! Он усадил ее за стол, а сам присел напротив. — Итак, твою подругу в Твери звали Аленой… — Ну да, Аленой. Она была самой красивой девочкой в школе. В общем, история короткая, — начала смущенно студентка. — С Аленой мы подруги с детства. Отец у нее был строителем. В то время он работал в Ставрополе. И вот возвращаемся мы с ней вечером с дискотеки, и Аленка мне говорит: «Давай зайдем ко мне. Мама собиралась печь блины». Я согласилась. Стали мы подниматься по лестнице, и вдруг на площадке второго этажа я случайно взглянула в окно и увидела черный гроб, а в нем Ленкиного отца со свечой в руках. Я ей говорю: «Аленка, у тебя умер отец». А она мне: «Чего ты плетешь, он только вчера звонил…» Добегаем мы до четвертого этажа, звоним — открывает ее мать вся в слезах и говорит: «Пришла телеграмма. Папа умер». Катя подняла глаза на историка. — Тяжелый случай, — улыбнулся он. |
