Разговор постепенно иссяк, и Женя поняла, что пришло время прощаться.

— Извините, пожалуйста, нам пора идти. — Она встала из-за стола.

— Что вы, что вы! — забеспокоилась Наталья Михайловна. — Если вы из-за меня, то совершенно напрасно!

— Нет-нет, не тревожьтесь! — постаралась успокоить ее Женя. — Просто уже поздно. Нам пора. Спасибо вам за все, вы нам очень помогли.

— Да не за что! Рады будем помочь! — Наталья Михайловна сделала Жене знак, чтобы она подошла к ней. — Женя, — сказала она ей тихо, — не бросайте Лилю, прошу вас. И на Владимира Петровича можете рассчитывать, я с ним сейчас поговорю. Если что, умоляю вас, не стесняйтесь, обращайтесь к нам. Я все равно теперь покой потеряла! Просто ужас какой-то! Сердце беду почувствовало! Не бросайте ее, Женя!

Федор с Женей, распрощавшись с гостеприимными хозяевами, вышли на улицу. Стемнело. Все небо было усыпано звездами. Стояла тишина.

— Как хорошо! — Федор потянулся во весь свой огромный рост. Потом посмотрел искоса на Женю. — Насколько я понял, что-то тебя в последнем рассказе испугало. Да и Наталью Михайловну тоже. Я не прав?

Женя сделала глубокий вдох и тоже посмотрела на небо:

— Красота какая! Вот бы так и смотреть!

— Ты от ответа не увиливай, партизанка! Что случилось? Ты что, думаешь, я слепой? Не видел, как вы обе словно аршин проглотили! Глаза у обеих стали как чайные блюдца, и как по команде шептаться начали! Что происходит, Женя? — Он встряхнул ее за плечи, глядя ей в глаза.

— Федя, это не моя тайна, — попыталась уйти от ответа Женя.

— Какая, к черту, тайна! Я хочу знать, что вас так встревожило! — Он крепко держал ее за плечи, не собираясь отступать.

— Понимаешь, у Лили сейчас точно такое состояние, какое описал Владимир Петрович у последней перед Лилей жены Красовского: не ест, ничего не хочет, угасает у себя в комнате.

— И что?

— Не знаю, — тяжело вздохнула Женя. — Пока не знаю. Но соображения по этому поводу есть! Мне нужны факты, понимаешь?

— Не очень. Какие именно?

— Ну, хотя бы вот то, что ты обещал: узнать все о предыдущих браках Красовского. И еще, Федя! Раз уж ты все равно пойдешь в загс, узнай, пожалуйста, зарегистрирована ли смерть Панкратов Андрея Васильевича, семидесятого года рождения, предполагаемая дата смерти — первая декада июля. Это возможно?

— Нет проблем. — Федор отпустил Женю.

Они пошли к остановке автобуса.

— Женя, — осторожно начал Федор, — у тебя какие планы?

— Спать хочу, — устало выдохнула Женя. — У меня ноги еле двигаются. Сегодняшний день, кажется, начался еще в прошлом году! И никак не кончится.

— Так, я все понял! — Федор остановил ее. — Садись на этой лавочке и жди, я мигом!

— Ты куда? — прокричала Женя уже ему вслед. Увидев, что Федор скрылся, Женя села на лавочку.

Она так устала, что ей было все равно, что будет дальше. Она очнулась оттого, что Федор тряс ее за плечо.

— Проснись!

Она открыла глаза и непонимающе спросила:

— Что-то случилось?

— Все нормально! Возьми меня за шею!

— Зачем? — вяло сопротивлялась Женя. — Что ты делаешь?

Но Федор, не обращая на нее внимания, взял ее на руки как пушинку и понес к машине, которая стояла поблизости на дороге. Он усадил ее на заднее сиденье и сел с ней рядом.

— Поехали, шеф!

Женя всю дорогу опять дремала у него на плече, периодически смутно ощущая у себя на щеке и волосах его губы.