— Спасибо. — Гардения бросила на него косой взгляд. — Но если бы тетя решила не пускать меня на эту прогулку, я не ехала бы сейчас с вами.

— А почему она передумала? — спросил Бертрам, искусно заставляя лошадей обогнуть две машины, стоявшие у обочины.

— Не знаю, — быстро ответила Гардения, не желая заострять внимание на обсуждении тетиных замыслов. — Вероятно, потому что все женщины непредсказуемы.

Бертрам рассмеялся.

— В этом я с вами абсолютно согласен. Сам нередко приходил к подобному выводу. А ты, Вейн? Что ты можешь сказать по поводу женской непредсказуемости?

Лорд Харткорт не ответил, сделав вид, что вообще не расслышал вопроса кузена.

— Взгляните внимательнее на лошадей Бертрама, мисс Уидон, — сказал он, переводя беседу в другое русло. — Правда, бесподобные животные?

— Я от них в восторге! — призналась Гардения. — Замечательно, что мистер Каннингхэм до сих пор ездит в запряженном лошадьми экипаже. Теперь большинство горожан предпочитают автомобили старым добрым коляскам.

— Но самые щеголеватые из молодых людей все еще не выпускают из рук поводьев, — заметил лорд Харткорт с улыбкой. — Мимо некоторых из конкурентов Берти мы проезжали сегодня. Вы заметили, какие отличные у них скакуны?

— Больше всего мне нравятся эти лошадки. — Гардения кивнула вперед, указывая на черных кобыл Бертрама.

Берти просиял.

— Спасибо, Гардения. Вы меня порадовали. В последнее время я слышу не так много приятных слов.

— Только не балуйте его, мисс Уидон! — с шутливой серьезностью сказал лорд Харткорт. — А не то он задерет нос.

Гардения рассмеялась. Она не ожидала, что прогулка окажется настолько увлекательной. Было нечто бодрящее и захватывающее в езде в этом модном и в то же время довольно нелепом экипаже. Она сидела на высоком сиденье в обществе двух симпатичных молодых людей и чувствовала себя самой счастливой девушкой на свете.

На ней было розовое платье из крепа, отделанное на воротнике и манжетах голубой лентой, плотно облегающее талию, и почти детская шляпка с букетом шелковых розочек.

На ее щеках играл румянец, а глаза оживленно горели.

— Я счастлива! — воскликнула она, поддавшись силе внезапного порыва.

Лорд Харткорт, ясно услышавший трепетную дрожь в ее голосе, повернул к ней голову и улыбнулся.

— Я начинаю верить, что вы можете почувствовать себя счастливой из-за настоящих малостей.

Гардения пожала плечами.

— Но ведь так оно и есть. Все люди устроены почти одинаково. Человек в состоянии мужественно и бесстрастно переносить серьезные лишения и невзгоды, а что-то радостное, совсем незначительное, нередко трогает его настолько, что хочется плакать.

Она говорила так пылко и взволнованно, что лорд Харткорт почувствовал себя несколько неловко.

Он долго не соглашался ехать с Бертрамом, не желая быть сводником. Но тот не отвязался бы, пока не добился бы своего.

— Умоляю тебя, Вейн! Ты ведь прекрасно понимаешь, что герцогиня не отпустит со мной свою малышку, если рядом не будет тебя, — сказал он, уговаривая кузена выполнить его просьбу. — Наверняка этим ходом ее светлость планирует подобраться поближе к тебе. Съезди со мной всего один раз, а потом я что-нибудь придумаю! Ну же, соглашайся! И я тут же напишу Лили письмо. Сообщу, что завтра утром мы с тобой заедем за ее Гарденией.

— У меня нет ни малейшего желания быть няней двух влюбленных, — сопротивлялся лорд Харткорт. — Разбирайся со своими романами сам, Берти.

— В том-то все и дело: ни о каком романе не будет и речи, если ты так и не согласишься мне помочь.