— А сколько ей лет? — поинтересовалась я и смутилась: слишком жадно прозвучал вопрос.

— Двадцать девять.

— Двадцать… сколько?! — я едва не задохнулась от изумления. — Святые Небеса, да она больше чем на двадцать пять не выглядит!

— Да. Но из возраста желанной невесты Джулия Дюмон, к сожалению, уже вышла, — пожала плечами Глэдис и отвернулась. Волосы у нее блеснули золотом в солнечном свете, четко очерченный профиль на мгновение показался будто бы нарисованным на полупрозрачной небесной акварели талантливейшим из художников… И я запоздало осознала, что и сама Глэдис выглядит далеко не на свои годы. Значит, нечто общее с Дюмон у нее есть. — Ее отец не верит, что кто-то может посвататься к «перестарку, помешанному на картинах», искренне, и во всем ищет подвох. Джулия — наследница весьма крупного состояния. А тут появляется юноша — небогатый, отчаянно молодой, очень красивый… — Глэдис многозначительно умолкла.

Я понимающе кивнула.

— Да, как тут уж поверить в искреннюю любовь.

Отчего-то мне вспомнился Лайзо и то, как относился дядя Рэйвен к его намерению оставить преступный путь. Конечно, ничего общего с положением Лоренса и мистера Дюмона, но почему же звучит где-то в глубине сознания тревожный звоночек?

— Теперь вы понимаете, Виржиния, почему я хочу сохранить новость об отношениях между мисс Дюмон и Лоренсом? — Глэдис поймала мой взгляд. Давно я не видела ее такой серьезной и собранной. — Конечно, я не настолько глупа, чтобы не осознавать, что желание обеспечить Лоренсу богатство — достаточный мотив для того, чтобы украсть сначала ключ от галереи, а потом и картину — и уничтожить ее. Однако я не верю, что Джулия Дюмон могла бы так поступить только из-за корысти. Не тогда, когда на кону жизнь и судьба мистера Уэста, — Глэдис помолчала и спросила вновь: — Вы сохраните это в секрете?

— Да, — ответила я, немного поколебавшись. Судя по всему, Эллису дополнительные доказательства не требовались. Не удивлюсь, если он уже понял, какие отношения связывают мисс Дюмон и Уэста-младшего. — Но только в обмен на одно обещание, Глэдис, — добавила я шутливо.

— Какое? — насторожилась она.

Я улыбнулась, глядя в небо. Облака вновь начали заволакивать его — похоже, скоро в парке станет слишком сыро для прогулок.

— Не судите об Эллисе… то есть о детективе Норманне поспешно. Поверьте, он гораздо лучше, чем порою кажется.

«И гораздо более жесток, чем вы можете представить».

Я это не сказала, конечно. Только подумала.

Остаток недели потонул в суматохе, почти не оставив в памяти следа. Хотя событий было предостаточно… Кофейня, собеседование с Говардом Чемберсом, знакомство Стефана с новым «помощником», прохудившаяся крыша в восточном крыле особняка и Луи ла Рон, настойчиво добивающийся встречи с Эллисом, почему-то непременно через меня — все это слилось в безумном калейдоскопе. Возвращаясь домой, я буквально падала на кровать. Сил совершенно не оставалось. Наверное, поэтому, снилась мне какая-то ерунда: бесцветный остров, неспокойный серый океан, похожий на пастельный рисунок, темное небо, какие-то плачущие женщины… Один раз привиделся кто-то смутно знакомый — кажется, по прошлым снам. Ветер трепал его волосы, паутинно легкие и белые, вырывал черную шляпу из скрюченных пальцев. Губы у незнакомца… Нет, его звали Сэран — у Сэрана! …были искусаны в кровь. И эти маленькие красные болячки светились во сне единственным цветным пятном.