* * *

Свадьбу назначили на последние числа октября, за четыре дня до отплытия, и у Габриэля почти не оставалось времени, чтобы провести его с молодой женой. Это очень огорчало его, но существовала и другая проблема. Зевс и Пилар должны были обязательно приехать на торжество, и Габриэль боялся, как бы друг, узнав о предстоящем отплытии “Черного ангела”, не обиделся на него; ведь с момента их знакомства Ланкастер впервые отправлялся в плавание один.

Все дни были наполнены предсвадебной суетой. Габриэль целыми днями пропадал в гавани, и чета Сэттерли приехала из “Королевского подарка” на помощь Марии. Дом гудел, как улей: кругом сновали столяры, обойщики, торговцы с различными товарами, посыльные из лавок. Постепенно холостяцкое жилище Габриэля стараниями Марии превращалось в дом состоятельного джентльмена.

Пилар разместили в одной из заново отделанных комнат. Оглядевшись вокруг, она довольно улыбнулась.

— Ты чудесно все устроила, моя голубка. Здесь очень уютно. Надо сказать, что благодаря тебе дом просто преобразился. Ох уж эти мужчины! Если бы не мы, они бы до сих пор грелись у костров в звериных шкурах. — Она погладила свой большой живот. — Надеюсь, что к тому времени, когда появится ребенок, и наш дом будет готов.

Они еще поговорили о свадебных заботах, предстоящем им материнстве и превратностях судьбы.

— Знаешь, — рассуждала Пилар, — если бы мы не оказались тогда в Пуэрто-Белло, я скорее всего превратилась бы в ворчливую старую вдову, а твой братец непременно выдал бы тебя замуж за какого-нибудь гнусного, но знатного испанца. Слава Богу, что мы угодили в руки Зевсу и Габриэлю.

Это замечание Пилар всколыхнуло массу воспоминаний, и, встретив вечером Габриэля, Мария с такой страстью поцеловала его, что он удивился.

— Что-нибудь случилось, дорогая?

— Ничего, — улыбнулась Мария. — Просто.., просто я очень тебя люблю.

В комнате наступила тишина, изредка нарушаемая нежным шепотом влюбленных. Но неожиданно дверь распахнулась — на пороге стоял Зевс с перекошенным от негодования лицом.

— Скажи, что мои уши обманывают меня! — закричал он с порога. — Ты не выйдешь в море четыре дня спустя после свадьбы?

— Оставь нас, дорогая, — сказал Габриэль, повернувшись к Марии, — нам надо поговорить.

Как только за Марией закрылась дверь, Зевс твердо произнес:

— Я понял. Это правда.

— Нет, я собираюсь отплыть через неделю.

— А тебе не пришло в голову сообщить об этом мне? Если бы не свадьба, ты бы ушел, так ничего и не сказав.

— Конечно. Ты должен думать о жене и ребенке, которого вы ждете. К тому же ты не связан просьбой английского монарха. Друг мой, ты мне нужен здесь. Я не могу отправиться в путь, не будучи уверен, что кто-то позаботится о моей жене и ребенке. Я должен поднять паруса, у меня нет выбора — у тебя он есть! И хотя это тебе не нравится, будет лучше, если ты останешься.

— Ты считаешь, что семейства Сэттерли для этого недостаточно? — не унимался Зевс. — Ричард в состоянии присмотреть за обеими женщинами, и родители с удовольствием помогут ему. — С болью и негодованием он посмотрел на Габриэля. — Господи! Я не верю своим ушам! Это немыслимо! Ты плывешь без меня! Нет! Так дело не пойдет! Один ты непременно попадешь в беду, так что я иду с тобой!

— Ну хорошо, — неохотно согласился Габриэль. — Я бы предпочел, чтобы ты остался здесь, но если ты настаиваешь…

— Настаиваю!

Если бы Зевс не находился в таком возбуждении, он, возможно, обратил внимание на странную сговорчивость капитана, но, решив, что дело улажено, не стал возвращаться к разговору.

Габриэль и Мария обвенчались в теплый осенний день. Свадьба была малолюдной и оттого нешумной.