- Это была Киара? Что она написала? - спросил он, заметив, как увлажнились ее глаза. Они расположились на заднем сиденье его машины, направляясь в Каса-дель-Сьело после почти двух недель в Мадриде.

- Моя сестра. Это не имеет значения. - Скарлетт наклонилась, чтобы проверить Локка, крепко спящего в автомобильном кресле.

Сестра? Скарлетт почти ничего не говорила о своей семье, только то, что с этим все «сложно». Единственный раз, когда она, казалось, готова была открыться, Локк потребовал ее внимания, и момент был упущен.

- Что она сказала такого, что тебя расстроило?

- Давай поговорим об этом в другой раз? - Она бросила взгляд на няню, которая смотрела в окно и пыталась притвориться, что ее тут нет.

Хавьеро подавил разочарование. Он не мог решить проблемы, о которых ничего не знал.

- Теперь, когда мы дома, все наладится, - сказал он, как только в поле зрения появилась вилла. Хавьеро любил дом всем сердцем.

- Небесный дом, - пробормотала Скарлетт с благоговением. - Фотографии не передают впечатлений от него должным образом.

Некоторым частям виллы было триста лет. Его дед добавил новое крыло и бассейн шестьдесят лет назад, когда обзавелся собственной семьей.

Хавьеро занимался дальнейшей модернизацией Каса-дель-Сьело, и теперь усадьба была образцом очарования Старого Света, основанного на передовых технологиях: вай-фай, солнечной энергии и датчиках состава почвы.

Лицо Скарлетт смягчилось, когда они подъехали ближе; от огорчения, вызванного посланием ее сестры, не осталось и следа. Бальзам пролился на его сердце, когда она коснулась сжатого кулачка Локка и сказала:

- Смотри. Это дом твоего папы.

- И его тоже. И твой.

Уголки ее губ говорили: «Посмотрим».

Это было тревожное опровержение, которое лишило его покоя.

Скарлетт всегда была грозным противником, сохраняющим безмятежное выражение лица.

И хотя ее щиты были подняты, она была явно расстроена тем, что он рассказал ей о том, как Нико обошелся с ним. Больное место так и не зажило полностью, и он не стерпел, когда Скарлетт возложила всю вину за разрыв с отцом на него, и теперь сожалела об этом.

Сейчас их автомобиль петлял возле винных сараев и старых конюшен, переоборудованных в гараж с жильем для персонала наверху.

Каса-дель-Сьело была маленькой деревушкой с двадцатью сотрудниками, постоянно живущими на территории. Еще двадцать человек ежедневно приезжали из близлежащих районов. Сборщиков винограда и других сезонных рабочих нанимали по мере необходимости.

Может быть, он обманывал себя, думая, что у них будет больше мира в деревенской благости старого дома. Его любила вся родня и часто заглядывала без предупреждения, зная, что здесь им всегда рады. Сегодня, однако, только его мать знала о намерении Хавьеро приехать.

Палома ждала их в гостиной.

- Здравствуй, Скарлетт, - поприветствовала она ледяным тоном, не подставляя щеки для поцелуя, оставаясь сидеть с прямой, как шомпол, спиной.

- Рада снова видеть вас, сеньора Родригес. - Скарлетт стояла рядом с ней, сцепив перед собой руки. - Еще раз благодарю вас за помощь в Афинах.

Она не сводила глаз с Локка, когда Хавьеро опустил его детское сиденье.

Хавьеро ожидал, что его мать скажет Скарлетт, что ей не нужно держаться так официально, но, когда молчание затянулось, он сделал это сам.

- Можешь звать ее Паломой, - сказал он Скарлетт, передавая Локка своей матери.

Палома ничего не сказала, только улыбнулась внуку так нежно, как Хавьеро никогда не видел, чтобы она смотрела на него.

- Малыш очень похож на тебя, - благоговейно произнесла она.

Локк схватил ее за палец и вытянул шею, открыв рот, как делал, когда был голоден.