– Хотела бы я быть такой же жизнерадостной, как ты. Но одно дело веселиться, выйдя замуж за Франциска и оставшись в своем доме, а другое… Елизавета посмотрела в дворцовый сад, где ее сестра ходила под руку со своим юным поклонником, Генрихом де Гизом. Марго недавно исполнилось шесть лет, но Генрих и она были неразлучны, как двое любовников. К ним подошли Франциск и его младший брат Карл. Видимо, разыскивали Марию. Елизавета знала, что они оба обожали ее.

– Ах, почему я не могу остаться здесь? – воскликнула Елизавета. – Здесь мой дом, я не хочу уезжать отсюда… Мария, тебя ищут Франциск и Карл.

Мария подошла к окну и распахнула его. Ее супруг и деверь дружно задрали головы. Марго и юный де Гиз не обратили ни малейшего внимания – были слишком поглощены друг другом.

– Иди к ним, – сказала Елизавета. – И не пускай их сюда. Мне хочется немного побыть одной.

Мария нежно поцеловала ее.

– Не переживай, сестренка, все уладится.

После ее ухода Елизавета села и закрыла лицо руками. Она не могла не думать о предстоявшем браке. Недавно ей показали портрет Филиппа – холодный, бездушный человек, решила она. Светлые волосы, невыразительные голубые глаза. Ее заставили поцеловать этот портрет.

Ее отец сказал: «Это величайшая честь для любой принцессы. Сам Филипп Испанский выбрал тебя в супруги». Ох, ну почему он не женился на английской королеве? Почему она не может еще немного пожить со своей семьей? Ее сестра Клод недавно вышла замуж, хотя Клод даже моложе, чем она; но Клод вышла за герцога Лотарингского, а это значит, что она всегда будет оставаться во Франции, сможет навещать свой дом и семью. А Елизавета уже никогда не вернется сюда.

– О Пресвятая Дева, – взмолилась она, – ну, сделай же что-нибудь… сделай так, чтобы я осталась с Марией, Франциском, Карлом, Марго… с маленьким Эркюлем, папой… и мамой…

Внезапно Елизавета почувствовала, что в комнате находится кто-то еще. Она опустила руки и увидела мать, прислонившуюся к гобелену и спокойно смотревшую на нее. Очевидно, та неслышно вошла в комнату, когда Елизавета сидела, погруженная в свои невеселые мысли.

Елизавета поспешно встала с кресла.

– Мадам… простите, я не заметила вас…

– Ничего, ничего, дитя мое. Садитесь на место.

Эти слова королева произнесла спокойным, ровным тоном. Лицо оставалось по-прежнему бесстрастным.

– Итак, – продолжила Екатерина де Медичи, – вы плакали и искали сочувствия у вашей невестки, поскольку вам предстоит стать величайшей королевой мира. Это так, не правда ли?

Как она узнала? Ей все известно, в панике подумала Елизавета. Она и впрямь обладает какой-то тайной силой, которой ее наделили братья Руджери, приехавшие с ней из Рима.

– Мадам… – начала она. – Маман…

– Я знаю, дитя мое, вы переживаете из-за того, что скоро покинете свой дом. Дочь моя, никто из нас не может избежать такой судьбы. Что касается меня, то я приехала во Францию, когда мне было столько же лет, сколько вам сейчас.

– Да, но…

– Ну, что?

– Вы-то женились на папе.

Екатерина рассмеялась – хрипловатым смехом, так знакомым ее семье.

– Он был для меня таким же незнакомым мужчиной. Елизавета взглянула на располневшую фигуру своей матери и подумала, что та охотно поменялась бы с ней местами. Екатерина не могла не страдать от унижений, причиняемых ей Душной де Пуатье, – хотя и ничем не выдавала своих чувств.

– Да, но… – смутилась Елизавета.

– Поверьте, я переживала не меньше вас.