Скажи: что умер я как мог,

         Без угрызений и тревог,

         Что с тайной гибельной моей

         Я не расстался для людей…

         Забудь, что жил я… что любил

         Гораздо более, чем жил!

         Кого любил? отец святой,

         Вот что умрет во мне, со мной;

         За жизнь, за мир, за вечность вам

         Я этой тайны не продам!»

         . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

         . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

VII

         … И он погиб, – и погребен.

         И в эту ночь могильный звон

         Был степи ветром принесен

         К стенам обители другой,

         Объятой сонной тишиной,

         И в храм высокий он проник…

         Там, где сиял Мадонны лик

         В дыму трепещущих лампад,

         Как призраки стояли в ряд

         Двенадцать дев, которых свет

         Причел к умершим с давних лет;

         Неслась мольба их к небесам,

         И отвечал старинный храм

         Их песни мирной и святой,

         И пели все, кроме одной.

         Как херувим, она была

         Обворожительно мила.

         В ее лице никто б не мог

         Открыть печали и тревог.

         Но что такое женский взгляд?

         В глазах был рай, а в сердце ад!

         Прилежным ухом у окна

         Шум ветра слушала она,

         Как будто должен был принесть

         Он речь любви иль смерти весть!..

         Когда ж унылый звон проник

         В обширный храм – то слабый крик

         Раздался, пролетел и в миг

         Утих. Но тот, кто услыхал,

         Подумал, верно, иль сказал,

         Что дважды из груди одной

         Не вылетает звук такой!..

         Любовь и жизнь он взял с собой.