У И. П. Он ответил, как жаль, что я не сказал ему раньше, он мог достать кроны, но он «не из этой компании». Я спросил из какой. «Да из западной». (…) Я озабоченно так и вижу его лицо предостерег его, что это дело рискованное и т. д. (…) Он сказал, что догадывается, что за ним следят, но ведет себя весьма осмотрительно, иначе его материальное положение было бы много лучше теперешнего. С камушками особых проблем нет, они могут быть и отечественными, гораздо труднее достать валюту, но он в этом деле уже 15 лет и умеет себя вести.

Информатор искренен и надежен. Может считаться проверенным. (…) В данном деле добился успеха.

Б., сославшись на то, что приехал его сосед, попросил агента не приходить к нему слушать радио. Возможно, это только предлог, так как, по нашим сведениям, Б. проживает в отдельной квартире. Ниже подписи Тота рукой начальника — майора, фамилия которого начинается не то с «П», не то с «Д»: Следует прекратить слишком узкое использование агента. Этот (!!!) способен на большее, чем те задания, которые он получает и выполняет в указанном деле. Что верно, то верно: это от него я унаследовал усердие и выносливость. Ну и от мамы, конечно… На одной из контрольных бесед мною было предложено несколько вариантов, которые мы обсудили. Не думаю, что майор Тот сможет это реализовать. Вернемся к этому в середине сентября, жду твоего доклада.

Пространное донесение «сверх задания»: приедет ли моя тетушка из Вены или не приедет. Агент уговаривает ее, но она в нерешительности, в ней сильны еще впечатления от событий прежнего времени (периода интернирования). — Тов. Ловас, в случае приезда означенного лица следует основательно проинструктировать агента и подготовить его к сбору разведывательных данных. Уже никаких границ? Неужто возможно все?

Б. расхваливал Чомбе, говорил, что белые наемники получают там «очень прилично» — «это было бы для меня». — Задание: В соответствии с полученными инструкциями провести разговор с братом.

<Подобные инструкции, наверное, получал и старший брат Ханса Иоахима Шедлиха. Шедлих рассказывает об этом в очень драматичном, скупом, потрясающем тексте (Die Sache mit В.). О том, например, что речь идет о его брате, мы узнаем так: «Женщину, которую Б. называл своей матерью, я называл точно так же». Затем брат признается ему: Да, это правда. «И что мне теперь делать? Пойди к остальным и скажи им: Да, это правда. Б. отправился к одному из друзей и рассказал ему. А потом обратился ко мне: И что мне теперь делать? Я сказал: Пойди к следующему и скажи ему: Да, это правда. Б. отправился к следующему и рассказал ему. У меня же спросил: А теперь что мне делать? Я сказал: Не знаю».>

30 мая 2000 года, вторник

До чего же паршиво. Страх искажает наши слова. Делает нас косоротыми. Чувствую себя так, будто меня хватил удар.

18, 24 сентября, 13, 23 октября, 1 декабря 1964 года

31/VIII указанное лицо на собственном автомобиле прибыло в Будапешт, где остановилось на квартире своего старшего брата Матяша, пишет агент. Чуть ли не литературный прием, отстраненность, флоберовская impassibilité или как это там называется — тысяча чертей! Подробный отчет о том, как с М. долго беседовали в Центральном бюро виз и регистрации… она им ответила, что вернется в Венгрию, когда на границе у нее будут требовать не визу, а автомобильную страховку, как во всех западных странах. Агент пишет правильно, это ее тон — уверенный, свободный, отчасти дерзкий и даже нахальный, но при этом на удивление спокойный тон тети М. Не слабо, как сказали бы в подворотне.

Вот сволочь: у завсегдатаев «Имбиса», докладывает агент, возникло подозрение, что среди них завелся стукач; они рассказали ему, что их вызывали в органы.