– А Саша Ли, с которой я тебя познакомил, – актриса. Я нанял ее в агентстве. У меня появилась эта достойная порицания идея, потому что тогда ты бросила телефонную трубку, не разобравшись, в чем дело. Ты ревновала, услышав женский голос и решив, что эта женщина провела со мной всю ночь.

Я улетел в Гонконг в жутком настроении из-за того, что ты согласилась продолжать работать с Колдвеллом. После того как ты позвонила, но отказалась говорить со мной, я понял, что не могу быть вдалеке от тебя ни секунды.

Я свернул все дела и вылетел домой, но в Лондоне обнаружил, что ты с Джеймсом в Италии. Когда я увидел, как он привез тебя домой и поцеловал, мне пришла в голову идея проучить тебя твоею же плетью. Я нанял «секретаря» и познакомил вас. Помнишь тот вечер, когда ты застала ее спускающейся по лестнице? Я попросил ее сделать это, когда услышал, как ты открываешь ключом дверь. С тех пор я ее больше не видел. Я чеком расплатился с агентством за ее секретарские услуги. Вот и все.

Оливия откинула голову и заглянула Натану в глаза.

– Но ведь она приходила сюда… Ты говорил о салате на обед… До сих пор помню запах ее духов, которым пропитался весь дом.

– Я купил флакон духов, которыми она пользовалась, – робко признался Натан, – и разбрызгивал их по всему дому к твоему приходу. Я возненавидел этот запах! Сердце мое, я так тебя люблю! Зачем же мне засматриваться на других женщин?

Оливия с нежностью обхватила руками его лицо и вдруг вспомнила, что остановило его от признания в первый раз. Глаза ее затуманились грустью.

– Ребенок. Наш ребенок. Я знаю, ты сторонник планирования семьи. Тебе хотелось обзавестись ребенком когда-нибудь в будущем, когда у тебя появится желание осесть на одном месте. Я же подвела тебя. Но уверяю, здесь не было никакого злого умысла. Я просто забыла о таблетках и не принимала их. Неужели это такая страшная проблема?

Вместо ответа он опрокинул ее на подушки и прижал к матрасу, восхищенно глядя ей в лицо.

– Существует одна-единственная проблема: простишь ли ты меня за то, что я сделал? Меня сжигала ревность. Я не отдавал отчета в своих поступках. Не задумывался. Когда бы ни родились наши дети, мы всегда будем им рады. – Кончики его пальцев коснулись ее мягких губ. – В прошлом мне постоянно приходилось самоутверждаться, доказывать свое «я». – Голос Натана стал серьезнее. – Снова и снова. Одного раза было мало. Я считал недостаточным быть самым лучшим. Я должен был стать лучше самого лучшего. Теперь же хочу только одного: самоутвердиться в твоих глазах, доказать тебе свою любовь. Создать вместе с тобой любящую семью. Только с тобой. Теперь, когда я знаю, что между тобою и Джеймсом ничего нет, я считаю, что ты можешь остаться на работе, если действительно этого хочешь.

– Любовь моя, за все это я прощу тебе что угодно. – Оливия потянулась к Натану и обвила его шею руками. В глазах его была неприкрытая страсть. Оливия покачала головой. – Всего один месяц. Я не могу нарушить контракт. Хью здорово подставил Джеймса. Он брал взятки с наших конкурентов и лишал нас заказов. Джеймс хотел, чтобы я ему помогла, но я думаю, что он сам со всем справится. Через месяц я буду работать с тобой. – Оливия улыбнулась Натану. Он снова стал для нее центром Вселенной. Он был всем, чего она когда-либо хотела или на что надеялась. – Мы возвращаемся на свой прежний путь, – с облегчением вздохнула она, зная, что это чистая правда.

– И никогда с него не свернем, – подтвердил Натан и жадно накрыл ее губы своими.

– Их вполне можно было бы принять за двойняшек, – заметила Ванни, глядя любящими глазами на двух темноволосых маленьких мальчиков, играющих на зеленой лужайке.