Кирстен сидела неподвижно, как парализованная, не отводя от него глаз.

– Он поступил с вами очень жестоко, руководствуясь циничным расчетом, продолжал Артур Колгари. – В тот вечер ему срочно требовались деньги, иначе ему грозил арест и тюремное заключение. Миссис Аргайл отказалась его выручать. И тогда, ничего не добившись от нее, он обратился к вам.

– Неужели вы думаете, что я взяла бы деньги миссис Аргайл, вместо того чтобы дать ему свои? – пробормотала Кирстен Линдстрем.

– Нет, конечно, – ответил Колгари. – Вы наверняка сами дали бы ему денег если бы они у вас были. Но я думаю, у вас их уже не было . Вы получали неплохую годовую ренту, которую купила вам миссис Аргайл. Но, по-видимому, к тому моменту он уже успел все у вас вытянуть. Так что в тот вечер он действительно оказался в безвыходном положении. Когда миссис Аргайл поднялась к мужу в библиотеку, вы выскользнули из дому, снаружи вас ждал Жако, и он объяснил вам, что от вас требуется. Сначала вы должны были передать ему деньги, а затем, прежде чем пропажа обнаружится, убить миссис Аргайл. Потому что эту кражу она не стала бы покрывать. Он сказал, что ваша задача очень проста. Надо только выдвинуть ящики, чтобы подумали, будто в кабинет пробрался грабитель, а ее ударить по затылку кочергой. Это будет безболезненная смерть, она не успеет ничего почувствовать. А ему надо позаботиться о своем алиби, так что вам ведено было действовать строго в условленное время – между семью и семью тридцатью.

– Это не правда, – произнесла Кирстен. Ее била дрожь. – Вы, наверное, не в своем уме, раз говорите про меня такие вещи.

Но в голосе ее почему-то не слышалось ни малейшего негодования, только страшная усталость.

– Даже если бы то, что вы говорите, было правдой, как бы я, по-вашему, могла допустить, чтобы его засудили?

– А почему нет? – возразил Колгари. – Он же заверил вас, что у него будет алиби. Вы, наверно, ожидали, что его арестуют, но потом наверняка признают невиновным. Все это входило в ваш совместный план.

– Но когда он не смог доказать свою невиновность, неужели я бы не выручила его? Не дала бы показания в его пользу?

– Возможно, – ответил Колгари. – Возможно, что и дали бы, не случись одно небольшое происшествие: и утро следующего дня в дом явилась жена Жако. Вы даже не подозревали, что он женат. Посетительнице пришлось два или три раза повторить вам, кто она такая, прежде чем вы ей поверили. И в ту же минуту с ваших глаз спала пелена. Вы увидели Жако в истинном свете – бессердечного, хитрого и совершенно равнодушного к вам человека Вы вдруг осознали, на что он вас толкнул.

И тут Кирстен заговорила, горячо и бессвязно:

– Я любила его... Любила всем сердцем. Дура я была, доверчивая старая дура. Он заставил меня поверить... что будто бы все так и есть. Говорил, что молодые ему никогда не нравились. Он много чего мне нашептывал – я не могу вам повторить всего. Я его любила. Говорю вам, я любила его. И вдруг является эта молоденькая и довольно вульгарная девчонка. Тогда я поняла, что все было сплошной ложью, ложью и подлостью... С его стороны.

– Когда я сюда явился, вы испугались, – продолжал Колгари. – Ведь так? Испугались: что же теперь будет? Испугались за других. За Эстер, которую вы любили, за Лео, к которому хорошо относились. Наверно, вы понимали – в какой-то мере, – чем это все чревато для них. Но главным образом вы испугались за себя. И смотрите, куда завел вас страх... Теперь на вашей совести еще два убийства.

– Вы утверждаете, что это я убила Тину и Филипа?

– Конечно, – сказал Колгари. – Но Тина все-таки пришла в сознание.

Плечи Кирстен безнадежно обмякли.