— Никто. Наверное, туда взрывом забросило осколок.

Лорин покачала головой.

— Ладно, пошли, надо выбираться отсюда.

Второй взрыв в щепки разнес дерево в десяти футах от зеркала.

— Всерьез взялись. Пит! Ставь на автомат и поливай всю зону.

В руках Эрика появился точно такой же автомат, он отошел от зеркала и стал стрелять в лес за спиной у Питера.

Лорин, не дрогнувшая под обстрелом, как настоящий солдат, мгновенно восстановила ворота и пропустила трех последних сентинелов в рекордно короткое время. Услышав ее крик: «Теперь вы с Питом!» — Эрик чуть не подпрыгнул от радости. Подбежал Питер и первым нырнул в зеркало, Эрик все продолжал сеять свои парализующие пули в обступившие их деревья и надвигающихся противников.

— Пошли вместе, — сказал он Лорин и послал еще несколько очередей в лес. Из кустов донеслись крики, значит, пули нашли свою цель. Эрику оставалось надеяться, что в душе его было лишь желание остановить противника, а не убить.

— Готово, — наконец объявила Лорин и схватила его за руку. Вдвоем они бросились по тропе.

В то мгновение, когда они висели между мирами, Эрик почувствовал, как что-то холодное и злое вклинилось между ними и вырывает его пальцы из ладони Лорин. В уши зашептал чей-то голос:

— Она не для тебя.

Содрогаясь от странного оцепенения, он все же добрался до конца тропы, протиснулся в зеркало и ввалился в холл принадлежащего Лорин дома в Кэт-Крике, где его ждали остальные сентинелы, Питер и зареванный Джейк.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Как только Лорин появилась в своем переполненном холле, она тут же вернулась, нырнула в ворота, сквозь которые только что прошла, и уничтожила ведущую к ним тропу. А вдруг те, кто их преследует, могут тоже по ней пройти? Она не знала, каковы будут последствия, если она разрушит тропинку, а на ней вдруг окажется человек. Но знала, что произойдет, если она эту тропу оставит. Преследующие ее создания ввалятся в ее дом, убьют и ее, и сына.

А потому она, не раздумывая, изогнула дорожку, и с ней вместе изогнулось пространство между мирами. Тропа рассыпалась на миллионы осколков зеленого стекла. Эхо этого взрыва отдалось в кончиках ее нервов, болью отозвалось в черепе. Выдернув руки из зеркала, Лорин повалилась на пол, стиснула голову ладонями и стала кататься, борясь с зеленым огнем, заливавшим глазные яблоки.

Наконец огонь угас. Лорин открыла глаза и смутно различила склонившиеся над ней обеспокоенные лица. Где-то далеко-далеко, за целую милю, звучал обращенный к ней голос:

— Хэм э ор эхери?

Она снова стиснула голову и потрясла ею, но, опасаясь нового приступа боли, несильно.

Новое эхо принесло новый вопрос:

— Да нгор та тинг беах ра?

Лорин прикрыла глаза и постаралась успокоить дыхание. В ушах все еще звенело, стук сердца и шум крови в венах почти заглушал странные звуки. Голову, сильнее любой прежней мигрени, сдавила боль. Мысли путались, огненные зеленые пятна все еще жгли глаза. Она металась, стараясь понять хоть что-либо, отыскать логику, направление, и не могла. Маленькие ручки обняли ее, крошечные пальчики забегали по щеке. Превозмогая боль, она прижала к себе Джейка. Внутри все ныло и жгло огнем.

Она задрожала и пожелала оказаться внутри самой страшной боли, стать самой болью. Она научилась этому приему, когда мучилась мигренями сразу после смерти Брайана. Сейчас прием тоже сработал. Боль уменьшилась и отступила перед натиском своей жертвы. Лорин бросилась в погоню, боль отлетела еще дальше.

Наконец она открыла глаза. Лица больше не расплывались, как затянутая облаками луна. Лорин осторожно сделала долгий вдох и тихонько поцеловала Джейка в щечку.

— Что случилось? — спросила она.