— На этой карточке ничего нет? — спросила графиня Крэк.

— Нет.

— Тогда вы не будете возражать, если я надену на вас этот шлем?

— Нет.

Графиня Крэк вытащила из сумки гипношлем, быстрым мягким движением опустила его на голову Агнес Надирайл и включила его.

Потом подвела женщину к кушетке и уложила. Взяла микрофон.

— Спите, спите, крепко спите, — проговорила Крэк. — Вы меня слышите?

— Нет.

Графиня Крэк вытянула у мисс Агнес из пальцев карточку, положила ее на поднос и подожгла спичкой. Затем снова повернулась и помахала рукой перед стеклом шлема.

— Вы меня слышите?

— Да, — произнесла доктор Надирайл.

Только в этот момент я вспомнил о духах фирмы «Глаза и Уши Волтара», которые графиня Крэк взяла с собой: понюхавший их человек отвечал на все «нет». Они были задуманы в целях сохранения девственности. Что за коварное создание эта графиня Крэк! С их помощью она ухитрилась уложить дипломированного психолога и психиатра на ее же собственную кушетку. Какое варварство!

Графиня Крэк села на стул, предназначенный для врача-консультанта, поудобнее взяла микрофон и начала расспрашивать:

— У вас недовольный вид. Расскажите мне почему.

— Мои заслуги не оценены по достоинству.

— Какой должна быть награда?

— Деньги, деньги, деньги!

— Что вы сделали, чтобы их заслужить?

— В свое время Роксентеры получили от Геббельса секретное задание сделать все остальные расы неспособными к сопротивлению гитлеровскому режиму. Немцы проиграли войну, но священная истина осталась неизменной. Как психиатр и психолог, помня о своем долге перед Германией, я приступила к выполнению задания. Роксентеры поколениями призывали мировое сообщество к сокращению рождаемости. Это священный долг всей семьи, и я довела дело до конца. С помощью разнообразнейших ухищрений я заставила Делберта Джона Роксентера выполнить принятые на себя его семьей обязательства. Используя тот факт, что Роксентер контролирует Всемирную организацию душевного здоровья и Национальную ассоциацию душевного здоровья, я повсеместно распространила доктрину психиатрического регулирования рождаемости. А что касается самого Делберта Джона Роксентера, то его я заставила основать фонд и с помощью операций и наркотиков сделала бессмертным.

— За что еще вас надо наградить?

Тело на кушетке слегка дернулось. Слова звучали глухо, но в них была слышна ненависть.

— Я выслушивала его тошнотворную болтовню о том, как он подсматривал за хористками в туалете и заставил мисс «Вселенная» раздеться, и мне хотелось придушить его.

Графиня Крэк отвела микрофон в сторону и пробормотала по-волтариански:

— Хм-м. Там, где много ненависти, много и любви. Ладно, попробую перейти прямо к делу.

Она поднесла к губам микрофон и снова заговорила по-английски:

— У Роксентера есть сын?

Тело на кушетке дернулось еще сильнее.

— Это было бы катастрофой! Существует фонд в десять миллиардов долларов, которым он владеет по доверенности и который тогда перейдет к сыну. Все общий контроль Делберта Джона ослабнет. Никакого сына не существует! Он не должен появиться! — Надирайл слегка расслабилась, и из-под шлема до несся злобный смешок. — Сейчас у него уже не может быть сына. Наркотики, которые я даю ему уже много лет, и еще кое-что, превратили его в импотента. Это дельце я славно обделала. — Тут ее тело снова затряслось и она выкрикнула: — Грязная, жирная, дважды (…) свинья!

Графиня Крэк опустила микрофон.

— Да, дорогая, — произнесла она, — ненависть тебе мешает.