Кто-то услышал, как он ехал по подъездной аллее, и наблюдал за ним со ступенек черного хода, держа в руках свечу.

— Инспектор Ратлидж? — спросил человек.

— Да.

— Я Бартон Редферн, племянник хозяина. Он просил меня дождаться вас.

Дождь полил с новой силой, и Редферн поспешно шагнул внутрь, держа дверь открытой, покуда Ратлидж шлепал по лужам, неся в одной руке чемодан, а другой придерживая шляпу. Буря последовала за ним через порог.

— Мой дядя сказал, что вам нужно отвести комнату над гостиной, где по ночам тихо. Она вон там. Хотите чашку чая или что-нибудь из бара? Вы выглядите так, что вам не помешало бы выпить.

— Нет, спасибо. — На всякий случай в его чемодане был виски. — Что мне нужно, так это поспать. Дождь шел все время, временами сильный. Мне пришлось на час остановиться около Стратфорда, пока ливень не уменьшился. Есть какие-нибудь сообщения?

— Только то, что инспектор Форрест повидается с вами за завтраком, если вы не против. В девять?

— Лучше в восемь.

Они вскарабкались по узкой спиральной лестнице на второй этаж. Бартон Редферн, которому на вид было лет двадцать с небольшим, тяжело прихрамывал. Обернувшись через плечо, чтобы сказать что-то, он поймал взгляд Ратлиджа, смотревшего на его левую ногу, и промолвил:

— Ипр, осколок снаряда. Врачи говорят, что все будет в порядке, когда мышцы окрепнут как следует. Но я не знаю. Доктора не всегда так умны, какими себя считают.

— Да, — с горечью согласился Ратлидж. — Они делают что могут. Но иногда это немного.

Редферн прошел по темному коридору и открыл дверь в широкую проветренную комнату, с лампой, горящей у кровати, и ярко расцвеченными занавесками на окнах. Оказавшись не в тесной узкой комнатушке, где спать было бы почти невозможно, Ратлидж с благодарностью кивнул, и Редферн, уходя, закрыл дверь со словами:

— Значит, в восемь. Я прослежу, чтобы вас разбудили за полчаса.

Спустя пятнадцать минут Ратлидж уже спал.

Он никогда не боялся сна. Это было единственное место, куда Хэмиш не мог последовать за ним.

Сержант Дейвис, мужчина средних лет, массивный, спокойный, пребывал в мире с самим собой. Но сейчас в его лице читалось напряжение, как если бы он был на грани срыва. Дейвис сидел за столом Ратлиджа посреди маленького гостиничного ресторана, наблюдая, как Редферн наливает ему чашку черного кофе, и объясняя, почему он пришел вместо своего начальника.

— По правилам инспектор Форрест должен был ответить на ваши вопросы, но он вернется только около десяти. В Лоуэр-Стритеме пьяный водитель грузовика устроил аварию. Погибли два человека. Скверное дело. Как и убийство полковника Харриса. Его все уважали. Никто не ожидал, что его убьют. — Он вздохнул. — Жалкая смерть для человека, который прошел две войны невредимым. Но Лондон в этом разберется.

Ратлидж намазал на тост домашнее земляничное варенье. Оно было темным, густым, как патока, и казалось изготовленным еще до войны. Взяв кусок, он посмотрел через стол на сержанта.

— Сейчас я не в Лондоне, а здесь. Расскажите, как это произошло.

Дейвис откинулся на спинку стула и нахмурился, приводя в порядок мысли. Инспектор Форрест специально предупреждал его, как следует излагать события. Сержант гордился своей надежностью.

— Дробовик. Разнес ему голову в клочья от самого подбородка. Полковник выехал на утреннюю прогулку верхом ровно в семь, как всегда делал, когда был дома. Возвращался он в половине девятого к завтраку. Так было каждый день, кроме субботы, в дождь и в солнце.