Он сунул мобильник в карман джинсов, вышел в коридор и еще раз оглянулся: никого! Замок как вымер. После чего направился к лестнице. Поднялся наверх, на третий этаж. Здесь тоже было тихо. И здесь, на третьем этаже, он еще не был. То есть был, вчера вечером, у лестницы, подслушивая разговор Таранова с Зигмундом. И ночью с Никой. Но Воронов его перехватил. Захотелось узнать, как и чем живет этот странный человек? Здесь, наверху, должна быть его спальня. Та, которую он готовил для себя и жены. Интересно было бы взглянуть. Вещи порою гораздо красноречивей слов, если молчит Дмитрий Александрович, так, может, они расскажут о своем хозяине что-нибудь интересное?

Он медленно пошел по коридору, открывая двери и заглядывая в комнаты. На третьем этаже царило запустение, большинство комнат были нежилые и даже мебелью не заставлены. В них давно уже никто не убирался, на полу лежал толстый слой пыли. Но масштаб впечатлял! Интересно, зачем Дмитрию Александровичу столько комнат? Приемы он здесь, что ли, планировал устраивать? Охоту на лис? Скачки на приз Марии Вороновой? Хотел превратить этот медвежий угол в место, где кипит жизнь, куда съезжаются богачи и знаменитости, откуда ведутся репортажи для светской хроники. И в один момент все рухнуло. Выстрел из самопального пистолета гастарбайтера превратил этот замок в остров одиночества и отчаяния. Несправедливо. Вместо бурлящей жизни — запустение. Вместо счастливой семьи — убитый горем человек, который ни во что уже не верит и мучает людей из какой-то своей прихоти. Хотя Воронов, конечно, не ангел. Но его жена зла никому не делала. Говорят, она была женщиной доброй, охотно помогала людям, занималась благотворительностью. Несправедливо. Хотя у каждого своя правда. Тот гастарбайтер не от хорошей жизни в чужую квартиру полез. Тот же Воронов не раз кидал наемных рабочих, денег не доплачивал, а то и вовсе ничего не платил. Круг замкнулся. Зло порождает зло, так, что ли?

«Справедливости нет, — сказал Иван Таранов. И добавил: — Ни на земле, ни выше». Но есть закон сохранения вещей. Не надо кричать в отчаянии: «За что мне все это?!!» Надо просто вспомнить. Вспомнить…

Он толкнул следующую дверь и присвистнул. Комната была жилая. Похожая на часовню, только вместо алтаря — портрет женщины. Он ее сразу узнал: Мария Воронова. Поясной портрет, но не тот, который он видел в кабинете хозяина, на втором этаже. Здесь Мария Воронова была моложе, улыбающаяся, в венке из ромашек, рыжеватые волосы распущены по плечам. Снимок, видимо, сделан в окрестностях замка. Не в тот ли год, когда ее муж скупил здесь землю? Она была счастлива, что болезнь его прошла, жизнь налаживается, бизнес идет в гору.

Красавицей Марию Воронову и в самом деле назвать было трудно, но она была очень мила. Мелкие черты лица, а глаза большие, распахнутые. И улыбка замечательная! Просто она не была похожа на девушек модельной внешности, которых предпочитают брать в жены богачи. Не блондинка, не длиннонога и не худа. Маленькая, уютная, милая женщина, избегающая ярких обтягивающих нарядов, потому что они ей не шли. Не у нее ли Елизавет Петровна переманила портниху? А теперь и мужа хочет присвоить. Не могло у Елизавет Петровны быть красивых подруг, Машу она выбрала не случайно. И просчиталась. Та заполучила мужчину, которого будущая бизнесвумен хотела себе в мужья. Но Елизавет Петровна — женщина умная. Что толку беситься и стенать? Надо понять причину. Почему так случилось? Почему подруге это удалось? Взять на вооружение достоинства Маши и, дождавшись удобного момента… В общем, дождавшись. Он невольно вздохнул.

Комната была просторная, но визуально суженная при помощи плотных портьер, обоев и обивки мебели темного цвета. Здесь был траур. Ему пришлось зажечь свет, чтобы как следует все рассмотреть.