Китаец уж конечно был старателем и сложен почти как Пауэр то есть о. широкий с крепкими ногами.

Не старатель я даваю деньги шиллинги он покопался в кошельке и протянул их Гарри.

Золото потребовал Гарри он сунул разряженный карабин за пояс затем вытащил охотничий нож который открыл зубами и двинулся на китайца с пистолетом в левой руке и ножом в правой.

Китаец был очень храбрый к чести своей нации. 10 шиллингов бери.

Разрази твое желтое сердце крикнул Гарри и замахнулся своим кинжалом.

Китаец ловко увернулся а Гарри вспорол саквояж и О! будто это был мешок зерна или стручок на дорогу посыпались стеклянные шарики и были это агаты + кошачьи глаза + кровавики + полосатики + лимонники + стеклянные глазки и раскатились по пыли под лошадиные копыта. А золота ни крупицы.

Плохо плохо взвыл китаец я убью тебя п-н но Гарри пнул его в лодыжку и загнал назад в карету под пистолетным дулом.

Тут Гарри вроде бы поутратил задор и не стал трясти других пассажиров а когда почтовая карета и скваттер были отправлены восвояси Гарри позвал меня на дорогу чтоб показать мне эти шарики рассыпанные по твердой пересохшей земле.

Набери себе сколько хочешь малый. И они сделают меня героем?

Рука Гарри поднялась к поясу да только за него были заткнуты пистолеты и выдернуть его не было никакой возможности.

Просто подбери эти прилагательные шарики сказал он устало я подобрал и это была минута когда согласно закону я заодно сделал себя бушрейнджером.

* * *

Было мне всего 14 ½ л. бритва еще не прикоснулась к моей верхней губе но пока я рысил следом за Гарри Пауэром с карманами битком набитыми разноцветными стеклянными шариками я уже на всех парусах несся к тому мужчине каким стал. Гарри сидел на лошади по-старинному так откидываясь назад при прыжках что наверняка у него на спине оставался след от подхвостника. Ну а я ехал укоротив стремена вставая при галопе наклоняясь вперед когда перескакивал через поваленные стволы. Мы были Прошлое и Будущее мы были Невинность и Зрелость и неслись во весь опор до Уайтфилда где облегчили бедного скваттера на ведро овса. Всю середину дня мы гнали лошадей по дороге на Тумбулут и ни разу ни одной души не увидели даже в лачуге где Гарри сорвал занавески. Тут мы поехали напрямик через буш к Вомбатовым Кряжам и поехали заметно тише потому как лошади устали а буш о. дремучий все больше и больше диких лощин могучих эвкалиптов они были молоденькими деревцами когда родился Иисус. И только когда уже смеркалось мы добрались до долинки с ручейком всего в 18 д. шириной а на его берегу среди папоротника стояла унылая безглазая хижинка сложенная из толстых бревен. Каркали вороны и в этом тусклом свете мне сразу стало не по себе. Вот мы и дома сказал Гарри.

Хижина была такой же неприветливой и темной как полиц. кутузка которая без окон она выглядела такой же слабой и беззащитной как слепозмейка. Стреножив свою лошадь Гарри пустил беднягу пастись в папоротниках а потом спросил как мне показалось это место.

Я сказал ему что его лошадь совсем обессилит если у него для нее не найдется корма получше. Без всякого предупреждения я получил от него подзатыльник от которого у меня в глазах потемнело.

Ты научишься сказал он глядя на меня своими красно-желтыми глазами ты научишься преодолевать свое жутчайшее невежество и тогда ты поймешь что о корме для лошадей я знаю больше чем ты узнаешь доживи хоть до 100 л. в чем я сомневаюсь. Эта хижинка настоящая жемчужина ты способен это увидеть?

Да да.

Ты врун ты еще не знаешь чего она может для тебя но ты вымоешь рот с мылом и скажешь мне Гарри ты мне спустил в тот день когда я тявкал как дворняга о том про что не знал ничего.

Однако какую боль он ни причинял голос у него становился почти ласковым хотя подойдя к двери он прочел мне еще одно наставление.

Дозвольте мне сообщить вам Ваше Невежество сказал он что за мной охотились все траппы от Уонгаратты до Беналлы с Бичуортом в придачу и ни один из них не сумел отыскать пути среди Вомбатовых Кряжей.