Значит, Гейб лишь притворялся, что не узнал меня, а сам, вернувшись домой, перечитал мое прощальное письмо. Надо же, хранит его столько лет и даже в суматохе переезда помнит, где оно лежит.

Гейб снова пошевелился и открыл глаза. Минуту он непонимающе смотрел на Николь, но потом в его глазах что-то промелькнуло, и он чуть слышно спросил:

— Это ты?

2

— Да, это я, Гейб, — печально подтвердила Николь.

— Я не узнал тебя сегодня, — тихо сказал он. — Ты так неожиданно вышла из пелены снега и столь же внезапно исчезла, что могла быть сном. Я молился, чтобы это был только сон.

— Но ворота на всякий случай запер? — улыбнулась она.

Гейбриел сел, плеснул в стакан виски из хрустального графина, стоящего на низком столике возле дивана, и залпом проглотил коричневатую жидкость.

— Ты много пьешь? — неодобрительно спросила Николь.

— То, что я делаю, никого не касается, — проворчал он.

— Когда-то ты на дух не выносил спиртное.

Гейб пожал плечами и устало заметил:

— Тебе не следовало приходить. Лучше оставить все как есть.

— Пойми, я должна была прийти. Хочу узнать, что повлияло на твое решение оставить меня. Сегодня я с трудом узнала тебя. Ты очень изменился.

— Да уж, в последний раз, когда ты меня видела, я не был похож на старую клячу, — мрачно усмехнулся Гейб.

— Ты отправился предупредить родителей о нашей помолвке. Мы попрощались…

Николь замолчала, вспомнив прощальные поцелуи, от которых перехватывало дыхание, пылкие клятвы в вечной любви. Посмотрев на собеседника, девушка по его глазам поняла, что и он сейчас мысленно перенесся на восемь лет назад.

Гейбриел поспешно отвел взгляд и грубо сказал:

— Да, попрощались на пару дней, а оказалось — на восемь лет. Ну и что? Все в руках Господа, людям не дано знать наперед, что с ними случится.

— Почему ты так легко отрекся от меня? — Она пристально смотрела на Гейба.

— Дело давнее, что теперь об этом говорить. — Он пожал плечами. — Мы оба уже совсем другие. И сегодня даже не сразу узнали друг друга.

— Это из-за снега, — возразила Николь и, не дождавшись никакой реакции собеседника, сердито добавила: — Я не позволю просто так сбросить меня со счетов. Есть кое-какие вопросы, на которые тебе придется ответить.

— Думаю, что ты и так многое поняла, — буркнул он.

— Может быть. Но я хотела бы знать, когда это произошло. — Николь указала на палку.

— Восемь лет назад минус одна неделя, — неохотно признался припертый к стенке Гейб.

— Что случилось? Я должна знать.

— В двух милях от дома родителей… — Каждое слово давалось ему с трудом. — Я думал о тебе, о нас, о том, как ты целовала меня. Дорога была обледенелой, на повороте машина пошла юзом, а я не смог вовремя вырваться из сладких воспоминаний… Короче, очнулся лишь в больнице, семь дней находился между жизнью и смертью.

— О Боже! — ужаснулась Николь.

— Позже я узнал, что меня три часа вырезали из машины, а врачи собрали мое тело буквально по частям.

— Но почему ты не послал за мной?! — вскричала она с отчаянием.

— Я неделю не приходил в сознание, — бесстрастно напомнил Гейб.