Золотой Дракон! Он, воплощение родовой удачи, останется у Харальда. И власть над Ютландией досталась ему. Они сражались вместе, но Харальд удивительным образом ухитрялся захватить все, чего они добивались. Он, Рерик, нашел, отбил и привез Теодраду, но мужем ее стал Харальд. И графом Фландрским, а потом и Фрисландским стал Харальд. У Рерика словно открылись глаза, и он почувствовал себя полным дураком. Да, наверное, дружина уже давно смеется за его спиной над глупым младшим братом, который уже не первый год таскает из углей печеную рыбу для старшего!

Рерик сам не замечал, куда идет вдоль берега моря, ведя коня в поводу. Совсем рядом волны бились о камни, накатывались на песок и уходили снова, выглаживая берег и оставляя за собой полосу песка, гладкую, как шелк.

Впереди открылась небольшая лощина в скале. В ней, на сухом песчаном полу, лежало несколько больших камней, а на одном из них сидела женщина и пряла шерсть. Шерстяную кудель она держала просто в горсти, а другой рукой вытягивала нить, подвесив на этой же нити веретено, ловко закрепленное накинутой на верхний конец петелькой. Рерик вздрогнул от неожиданности и тут же узнал женщину: это была фру Ульвхильд.

Поначалу он хотел тут же уйти – ему не хотелось видеть никого, ни своих, ни чужих, – но, узнав женщину, остановился. На душе вдруг стало спокойнее. Фру Ульвхильд была и не своя, и не чужая. Он видел ее всего два раза, но она присутствовала при его появлении на свет. Как норна… Верданди – Становление. Она что-то говорила ему об этом в тот день, когда он не дал Хериберту поджечь святилище. Норна Скульд вырезала для тебя палочку с рунами судьбы, но Становление ее зависит от тебя самого и твоих усилий… А толку в этих усилиях? Стараешься, рискуешь жизнью, то и дело суешь голову в пасть Фенрира, а все выгоды достаются кому-то другому!

– Заходи, Рерик конунг, садись, – увидев его, фру Ульвхильд ничуть не удивилась и приветливо кивнула, будто он пришел к ней в гости, а она ждала его.

– Почему ты… здесь? – Накинув повод на выступ скалы, Рерик подошел к ней и окинул взглядом лощину, намекая, что это место для прядения кажется ему странным.

– А где же еще говорить с норнами, как не здесь, где море встречается с землей? – фру Ульвхильд слегка повела плечом. – Мы с ними работаем вместе и болтаем, как все женщины за работой.

– Они… тоже здесь? – Рерик еще раз огляделся.

– Конечно. Ты их не увидишь. Но они видят тебя, не сомневайся.

Рерик осторожно присел на соседний камень с таким чувством, будто он – маленький мальчик, лет трех-четырех, которому мать разрешила посидеть рядом, пока она работает, если он будет вести себя тихо и не шалить.

– И ты ведь не случайно здесь оказался. – Фру Ульвхильд бросила на него проницательный взгляд своих темных и горящих, как угли, пронзительных глаз. Во время разговора она не прекращала работы, и ее сухие смуглые пальцы продолжали проворно сучить серую тонкую нитку. – Ты пришел за ответом?

– Каким?

– На тот вопрос, что вы задали мне вчера. Кто повинен в смерти твоей невестки.