– И с кем тебе было бы уместнее заключить брак, – добавил Гудмунд, всегдашний спутник Анунда конунга.

Анунд с важным видом шевельнул своими пухлыми губами. Невеста брата своей красотой, уверенностью и умными речами добавила ему еще один повод враждовать с Бьёрном.

Но Сванхейд только улыбнулась, глядя почему-то на Рерика, и он отвел глаза. Дочь Эйстейна конунга из Хейдмёрка производила на него странное впечатление. Он даже не мог сказать, нравится ли она ему. Конечно, она была красива, сведуща и умна, но при виде нее он ощущал какое-то странное, болезненное беспокойство. В этом не было ничего от тех чувств, которые наполняют здорового молодого парня при виде привлекательной девушки. Ее невозмутимость странным образом внушала чувство, будто надо немедленно принимать какое-то очень важное решение, сделать шаг, который определит дальнейшую жизнь. Не так давно он действительно это сделал. И все мысли о Харальде и разрыве с ним, которые так мучили Рерика в последнее время, сейчас приобрели особенную остроту.

О Харальде завели разговор на следующий день. Фру Торгерд не торопила: Рерик всем существом ощущал, что мать с нетерпением ждет вестей, но и боится их и оттого даже рада оттянуть неизбежное. Но сам Рерик оттягивать не любил и не хотел.

Впрочем, с утра к неприятному разговору возникло весьма приятное препятствие. Прослышав о приезде любимого брата, из своей усадьбы приехала Хильда вместе с мужем, и даже детей привезла с собой. Близнецам скоро должно было исполниться три года, и Рерик удивился, разглядев, что они вовсе не похожи друг на друга – он считал, что близнецы обязаны быть одинаковыми.

– Но они же… совсем разные, – с недоумением сказал он Хильде. – Только по размеру одинаковые, а так – совсем разные дети.

– По размеру! – фыркнула Хильда и засмеялась. – Близнецы могут быть вовсе не похожи, особенно когда один мальчик, а другой – девочка.

Хильда расцвела за то время, то они не виделись. После рождения детей грудь у нее стала больше, она заметно раздалась в бедрах и в талии; румяная, с блестящими глазами, уверенная и приветливая, она привлекала восхищенные взоры со всех сторон. Неудивительно, что Вемунд харсир смотрел на нее с обожанием и соглашался со всем, что только говорила его жена.

– Рассказывай, рассказывай скорее! – теребила она Рерика, сидя рядом с ним на скамье и даже держа за руку, будто боялась, что он снова убежит за три моря прямо сейчас и навсегда оставит ее мучиться любопытством. – Даже то, что мы уже знаем, все равно опять рассказывай, все самого начала!

– С начала? – изумился Рерик.

– Да. Как вы приехали во Франкию, как захватили один город, потом другие – все рассказывай.

– Но ведь Вемунд тебе рассказывал?

– Да, но я хочу услышать от тебя!

– Хорошо, – согласился Рерик.

Даже лучше будет, если родичи послушают все с самого начала и смогут решить, имел ли он право на то, что хотел получить…

Гридница и сегодня была почти полна. Многие из его дружины разъехались по своим усадьбам и хуторам – ярлы и простые хирдманы, три года пробывшие в походе, жаждали повидаться с родными, раздать подарки, узнать новости. Уехал Орм, чтобы показать Рагенфредис свой родной дом, а ее и сына – родителям. Но взамен со всей округи съезжались хёльды и бонды, кто в это лето оказался дома: всем хотелось поглядеть на конунга, которого вырастили они. Ведь если бы три года назад тинг не постановил дать войско сыновьям Хальвдана – где бы и кто бы они сейчас были?

Явился даже Рагнар лагман, хотя, как успела шепнуть Хильда, уже года полтора как Гудлейв не приветствовал вмешательство бывшего воспитателя в свои дела и приглашал его в усадьбу только по большим праздникам.