Гудлейв присел на эту же лежанку, опустил голову и обхватил ее руками.

– А где же ее люди? – спосил он чуть погодя, имея в виду дружину Сванхейд. – Где корабль?

– Ушел со всеми. Чего ее людям делать здесь без нее?

– И то правда… Госпожа королева. – Гудлейв посмотрел на Рагнхильд и даже взял ее за руку, как в детстве. Все-таки это была его родная бабушка, и он знал, что она не захочет причинить ему вреда. – Ты ведь не опозоришь меня перед людьми… ну, с этой костью?

– Я еще не выжила из ума, чтобы позорить собственный род, – проворчала бабка. – Но никто не спасет обреченного, и если ты сам хоть кому-то расскажешь, вина будет не моя. Мы сейчас выскоблим ту проклятую кость дочиста, а если кто-то спросит, где же норвежская девушка, отвечай, что она всем приснилась. Понял?

– Понял. Ну, Рери… Он-то знал, кого увозит?

– Еще бы! – Сигвара усмехнулась. – Он и шазюблю ту подарил, чтобы йомфру могла в ней уйти вместо меня.

– И не жалко тебе… шазюблю? – Гудлейв покосился на нее, остывая и уже чувствуя скорее стыд, чем гнев. – Уехала ведь!

– Не жалко, – с гордостью ответила Сигвара. – Я ведь сохранила тебя, конунг, а это поважнее какой-то там шазюбли!

– Ну, тогда придется мне подарить тебе что-нибудь не хуже! – Гудлейв подвинулся ближе и обнял ее за плечи. – Ты ведь теперь свободная женщина, да еще и мать моего сына… Да, да – единственного и старшего!

На первой же стоянке Сванхейд перешла на свой собственный корабль, и весь остаток пути Рерик виделся с ней только урывками. Даже сам ее корабль, обычная снека с десятком весел по борту, часто терялся в строю лангскипов позади, и повидаться с ней ему удавалось только вечером, когда приставали к берегу для ночлега и он приходил узнать, все ли у нее в порядке и не требуется ли какая-то помощь. Она обращалась с ним приветливо, но сдержанно, и он отвечал ей так же. О том, насколько близко они познакомились, не знал никто. Но поскольку о тайных замыслах Гудлейва на ее счет тоже не знал никто, кроме Анунда конунга, то и появление йомфру Сванхейд среди дружины никого не удивило. Люди всего лишь подумали, что она благополучно успела поправиться к дню отъезда.

Анунд всякий раз сопровождал Рерика. На стоянках они ставили свои корабли рядом, и с Рериком Анунд обращался дружески, по-всякому стараясь выразить ему свое доброе расположение. Похоже было, что на него сильное впечатление произвели предсказания королевы Рагнхильд и предупреждение, что успех его начинаний зависит от дружбы с Рериком.

Он единственный изумился, увидев Сванхейд на корабле, потому что единственный знал, что она должна была остаться. Но Рерик знал, что ему сказать.

– В этой деве к твоему брату Бьёрну приедет его собственная славная гибель. И ты можешь сам решить, хочешь ли ты, чтобы он с нею встретился, или нет.

– Но… каким образом?

– Она – валькирия, избирающая на смерть. Воля Одина заставила ее обручиться с твоим братом. Это большая честь для него, что сам Один решил призвать его к себе и даже послал за ним свою служительницу. Всякий его родич должен радоваться это чести.

– Чтоб его… бесы взяли! – буркнул себе под нос Анунд, для которого, как для христианина, все старые боги и их служители были не чем иным как бесами.

Но все возражения насчет этого брака он тут же взял назад – видно, веру в силу древних богов и их решений он еще не утратил.