|
Приятно утром лежать в кровати, пока Леон выходит за «Обсервер», и читать один лист, пока он, раздевшись и вернувшись в постель, читает другой. Приятно провести воскресенье, гуляя, глядя на картины в какой-нибудь галерее, пообедать в закусочной, пойти посмотреть на реку. Приятно пройтись по торговым улицам в воскресенье, мимо ярких витрин и зеркал, в которых видишь себя отраженной, – ярко выглядящую себя рядом с ярким Леоном с его четким лицом и длинными волосами среди всех других молодых людей. Приятно возвратиться в малогабаритную квартиру, и снова включить камин, и возобновить касания, и ощущения, и мягкие тактические движения, которые приносят удовольствие, такое приятное, и примерять платья, которые ты купила, а также кое-какую одежду и костюмы Леона, и курить, и ощущать. И только неприятно выслушать, что Леон, занятый своими ролями, дальше будет занят еще больше; он отправляется на пять месяцев в турне с «Много шума из ничего» по Австралии и Соединенным Штатам.
– Не знаю, что я буду делать, когда ты уедешь, – говорит Барбара. – Я же не единственный вроде меня, – говорит Леон, опрокидывая ее. А потому тоскливо проснуться утром, когда Леон еще спит, и выйти из квартиры, и дойти с твоим чемоданчиком и двумя пакетами с платьями до автобуса, а потом до метро и на вокзал Ватерлоо к переполненному утреннему поезду. Найти место нелегко, и снова идет дождь, вымачивая лондонские пригороды, полотнищами проносясь по лесам и полям. Журнал лежит открытый на коленях Барбары, но она не заглядывает в него. Она сидит с открытым ртом, не сняв свое пальто с меховой опушкой, повернув лицо к окну. Поезд медленно подходит к перрону Водолейта. Когда он останавливается, она забирает свой багаж и выходит. Говард ждет в вестибюле в своем кожаном пиджаке, элегантном новом коричневом пиджаке, держа в руке ключи от машины. Он чмокает ее и забирает ее чемоданчик. – Хорошо провела время? – спрашивает он. – Да, – говорит она, – очень неплохо. Я купила два платья. Они выходят наружу и садятся в фургон; перед ними дворники описывают свои полукружия вниз-вверх-вниз, вверх-вниз-вверх. – Как дети? – спрашивает Барбара. – Прекрасно, – говорит Говард. – Они в школе? – говорит Барбара. – Да, я отвез их туда, – говорит Говард. – С Фелисити все было в порядке? – Она как будто отлично с ними ладит, – говорит Говард. – По-моему, они ей нравятся, – говорит Барбара, – а она нравится им. Они ей интересны. – Да, – говорит Говард. – Майра убралась? – спрашивает Барбара. – Да, – говорит Говард, – она вернулась в их фермерский дом. – К Генри? – спрашивает Барбара. – Нет, – говорит Говард, – Генри там нет. Он пока у Флоры Бениформ. – Ей следовало бы сохранить его, – говорит Барбара. – Она может прийти к этой мысли, – говорит Говард, – поскольку она не знает, что ей с собой делать. – А что ты делал с собой? – спрашивает Барбара. – Я работал, – говорит Говард. – Никаких пожаров, никаких несчастных случаев? – спрашивает Барбара. – Нет, – говорит Говард. Они спускаются по склону, им виден поворот на полукруг; краны на строительных участках поворачивают и скрипят. – Я примерю для тебя мои платья, – говорит Барбара. – Вечером, – говорит Говард. |
