|
Сначала казалось, что недолго придется слоняться послам по Востоку. Скоро они отыскали то, чего так ревностно искали. Около этого времени (в 1451 г.) умер турецкий султан Амурат; между вдовами этого последнего была дочь сербского короля Мария. Она была христианка, обладала личными достоинствами и даже красотой, хотя и увядшей. Достойная невеста императора Константина давно уже переступила пределы не только молодости, но и цветущего возраста. Вдовствующая султанша имела что‑то около 50–и лет. Года почтенные, но послы рассудили: хотя Марии и около 50–и лет, но она могла (!) еще дать империи наследника престола. Это сватовство так необычайно, что едва ли подобное встретишь где‑либо, кроме опереттки. Жених — византийский христианский император, жаждущий иметь потомство, и рядом с ним — пятидесятилетняя невеста, вдова турецкого султана. Неизвестно, состоялся ли бы в действительности этот удивительный брак, если бы не встретилось неожиданного препятствия: вдовствующая султанша объявила, что она идет в монастырь и там хочет окончить дни свои. Тогда посольству ничего не оставалось делать, как продолжать поиски невесты для своего монарха. Выбор послов окончательно падает на дочь грузинского царя. Одной из выгодных сторон того нового сватовства было то, что грузинский царь, кроме руки своей дочери, предлагал еще приданое в 56 ООО золотых монет; а это для обедневшего византийского императора казалось очень заманчивым. Константин дал свое согласие на брак, и, конечно, брак состоялся бы, ежели бы не наступило тяжелого времени, когда о радостных событиях вроде браков и мысли не могло быть.
Византии предстояло выдержать долговременную борьбу с турками, имевшими положить конец христианскому византийскому правлению на Золотом Роге и Босфоре. Быть может, Византийская империя еще несколько времени проскрипела бы, продолжила бы несколько лет паралитического существования, если бы миролюбивого и кроткого султана Амурата сменил в турецких владениях султан такого же характера. Но наследником Амурата был Магомет II, 22–летний молодой человек, полный энергии и огня, человек жестокий и вероломный, умевший мягко стлать, отчего, однако зке, приходилось жестко спать. Свое правление Магомет открыл тем, что устроил великолепнейшие похороны своему отцу, да кстати и своему малолетнему брату — младенцу, которого Магомет велел убить, вероятно опасаясь в будущем найти в лице его соперника себе. Это уже показывало, что новый султан был таким человеком, Который для исполнения своих замыслов едва ли над чем задумывается. Недаром один византийский историк, Дука, говорил о нем: «Для него убить человека собственноручно было все равно что раздавить блоху». Но на самых первых порах он сумел очаровать «Воею любезностью и предупредительностью всех, кто наиболее был заинтересован восшествием нового повелителя на турецкий престол. Послы из Константинополя, Трапезунта, Молдавии и Валахии и других христианских государств пришли приветствовать Магомета с восшествием на престол и были вполне довольны дриемом и обращением Амуратова преемника. Всем этим послам Магомет говорил о дружбе, о мире, о сохранении договоров — но это были лишь одни слова, которым не соответствовали действительные влечения сердца хитрого султана. Разочарование для христианских народов, стоявших в близких отношениях к султану, Наступило очень быстро. Горечь этого разочарования прежде другим пришлось отведать византийцам. Вскоре не оставалось никакого сомнения, что Магомет решил Сделать нападение на Константинополь и стереть с лица земли остатки существования христианской державы по соседству. Но эта очевидная опасность нимало не пробудила энергии греков. Эти Последние как будто знать не хотели о грозившей им опасности. Меры предосторожности, о которых народ должен был бы ежеминутно заботиться, откладывались до другого времени, и греки Закрывали глаза перед висящей над их головой грозой. Это тем удивительнее, что они не могли рассчитывать на дружественную помощь со стороны Европы. |
