Но по большей части они были счастливы. Они вместе занимались самыми сложными случаями в практике Ральфа, и его показания в суде всегда были спокойными, взвешенными и сокрушительными. Не имели значения, был ли обвиняемый пьяным шофером, поджигателем или скандалистом, разбившим бутылку о голову своего собутыльника при пьяной разборке в придорожной гостинице. Если он был арестован Ральфом Маккосландом, его шансы избежать наказания были почти такими же, как у человека, находящегося в эпицентре ядерного взрыва, получить легкие поверхностные ранения.

В те годы, когда Ральф медленно, но верно взбирался по бюрократической лестнице полиции штата Мэн, Рут начала свою карьеру городского служащего. Нельзя сказать, что она думала об этом, как о карьере и, конечно же, она никогда не думала об этом в смысле политики. Не городская политика, но служба городу. Это была небольшая, но решающая разница. Она не была счастлива своей работой, как казалось людям, для которых она работала. Для полного удовлетворения ей не хватало ребенка. В этом не было ничего удивительного или недостойного. В конце концов она была дитя своего времени, когда даже самые интеллигентные не были защищены против постоянного давления пропаганды. Она и Ральф были у врача в Бостоне, и после обширных исследований он уверил их в том, что они оба не бесплодны. Его совет им был — еще немножко подождать. Это была некоторым образом печальная новость. Если бы кто-нибудь из них оказался бесплодным, они бы усыновили ребенка. Как бы то ни было, они решили немного подождать и принять совет врача… или попробовать. И они снова начали обсуждать вопрос об усыновлении, хотя Ральф не знал и даже не догадывался к тому времени, что жить ему осталось недолго.

В эти последние годы своего замужества Рут уже осуществила усыновление в некотором смысле — она усыновила Хэвен.

Например, библиотека. С незапамятных времен Методистский пасторат был забит книгами. Некоторые, такие, как книги из Клуба детективов или сжатые Ридерз дайджесты, издавали явственный запах плесени, когда их открывали; другие разбухли до размеров телефонных справочников после того, как в 1947 году в пасторате прорвало трубы, но большинство из, них сохранилось на удивление хорошо. Рут терпеливо сортировала их, оставляла хорошие, продавала плохо сохранившиеся в макулатуру, выбрасывая только то, что уже никак нельзя было спасти. Хэвенская общественная библиотека официально была открыта в обновленном и перекрашенном здании Методистского пастората в декабре 1968 года. Рут стала там добровольным библиотекарем и ушла оттуда только в 1973 году. В день, когда она покинула этот пост, попечители библиотеки повесили ее фотографию над каминной полкой в читальном зале. Рут запротестовала было, но потом смирилась, видя, что ей собираются воздать почести независимо от того, хочет она этого или нет. Им необходимо было воздать ей почести. Библиотека, в которой она начинала одна, сидя на холодном полу пастората, завернутая в одну из охотничьих курток Ральфа в красную клетку, выпуская при дыхании пар изо рта и из носа, терпеливо сортируя ящики с книгами до тех пор, пока не окоченевали руки, была признана в 1972 году в Мэне лучшей библиотекой года из библиотек в маленьких городках.

В других обстоятельствах Рут может и получила бы от этого какое-то удовольствие, но в 72-73-м годах она вообще получала мало удовольствия от чего бы то ни было. 1972 год был годом смерти Ральфа Маккосланда. Поздней весной он начал жаловаться на сильные головные боли. В июне произошло кровоизлияние в правый глаз. Рентген обнаружил опухоль в мозгу.