— Оставь в покое щиколотки Эмили, — перебила ее Кэролайн, горя желанием поскорее услышать скандальную историю. — Продолжай про Бернли.

— Ну… был у нее двоюродный брат… Лео Митчелл из Шрузбури. Ты ведь помнишь Митчеллов, правда, Кэролайн? Этот Лео, красивый малый, морской капитан, был, по слухам, влюблен в Беатрис. Поговаривали, будто Беатрис хотела выйти за него, но родня заставила ее принять предложение Аллана Бернли, потому что это была лучшая партия. Кто знает? Сплетники лгут девять раз и говорят полуправду в десятый. Во всяком случае, она делала вид, что влюблена в Аллана, а он ей верил. Когда Лео вернулся домой из плавания и обнаружил, что Беатрис замужем, он принял это довольно спокойно, но все время крутился поблизости от Блэр-Уотер. Беатрис находила кучу предлогов для встреч с ним. Лео приходился ей кузеном… они выросли вместе… они были как брат и сестра… она чувствовала себя такой одинокой в Блэр-Уотер после прежней городской жизни… ему негде было остановиться, кроме как в доме его брата. Аллан все это послушно глотал… он был влюблен в нее до безумия, и она могла заставить его поверить во что угодно. Она проводила с Лео целые дни, когда Аллан уезжал к пациентам. Потом настал вечер, когда корабль Лео «Дева ветров» должен был отплыть из Блэр-Харбор в Южную Америку. Лео ушел в плавание… и наша любезная леди Беатрис уплыла вместе с ним.

Странный сдавленный звук донесся из угла, где сидела Эмили. Если бы бабушка Нэнси или Кэролайн взглянули на нее, то увидели бы, что девочка сидит смертельно бледная с широко раскрытыми, полными ужаса глазами. Но они не взглянули. Они продолжали вязать и сплетничать с огромным удовольствием.

— Как это принял доктор? — спросила Кэролайн.

— Как принял… как принял… никто не знает. Всем, впрочем, известно, каков он с тех пор. Он вернулся домой в тот вечер, когда уже темнело. Ребенок спал в колыбели, за ним приглядывала девушка-служанка. Она сказала Аллану, что миссис Бернли пошла в гавань со своим кузеном, чтобы проводить его на корабль, и вернется в десять. Аллан ждал ее довольно спокойно — он никогда в ней не сомневался, — но она не вернулась. Она и не собиралась возвращаться. Наутро «Девы ветров» уже не было… корабль покинул гавань накануне ночью. Беатрис поднялась на борт вместе с Лео… и это все, что кому-либо было известно. Аллан Бернли не сказал ничего, лишь запретил упоминать при нем ее имя. Но «Дева ветров» потерпела крушение у мыса Хаттерас; все находившиеся на борту пошли ко дну, и это был конец побега и конец Беатрис с ее красотой, смехом и «сердечком червонной дамы».

— Но не конец позору и горю, который она навлекла на свой дом, — сказала Кэролайн ворчливо. — Я бы такую женщину вымазала дегтем, вываляла в перьях и прокатила по улицам.

— Глупости… Если мужчина не может приглядеть за своей женой… если он сам закрывает глаза на… Помилуй, детка, в чем дело?

Эмили встала, вытянув руки так, словно отталкивала от себя что-то отвратительное.

— Я не верю в это! — воскликнула она высоким, неестественным голосом. — Я не верю, что мать Илзи так поступила. Она не могла так поступить… она не могла… мама Илзи так не поступила бы.

— Поддержи ее, Кэролайн! — воскликнула бабушка Нэнси.

Но Эмили, хотя на секунду гостиная закружилась вокруг нее, пришла в себя.

— Не трогайте меня! — воскликнула она гневно. — Не трогайте меня! Вы… вы… вам было приятно слушать эту историю!

И она выбежала из комнаты.