— Так какого цвета, ты говоришь, его борода, Этавал?

Этавал двинул рукой и почувствовал, что запястье его сжато, как в тисках. Высокомерие и дерзкая самоуверенность слетели с него быстрее, чем уличная девица улепетывает от мужчины, оказавшегося бедняком. Темпус заметил, как Этавал сглотнул слюну — признак волнения или же притворства. Темпус видел это тысячу, а, может, даже миллион раз. Какая разница? Он размышлял о непостоянстве всего, даже тогда, когда этот мальчишка Этавал выжидал время.

— Ты что, ослеп, Шедоуспан? Или думаешь, что ослеп я, или проверяешь его и меня? — Этавал издал грубый короткий смешок и похлопал себя по груди другой рукой, потом сказал: — Он же черен, как вот это. — Он самоуверенно похлопал себя по черным кожаным штанам.

Темпус слегка наклонился вперед, уперся локтями в стол, его широкие плечи бойца на мечах ссутулились, он продолжал прямо смотреть на Ганса. В его глаза. Лицо его казалось открытым. У него не было бороды.

— Такого же цвета, как его борода? — сказал Ганс, его голос прозвучал скрипуче, как старая кожаная упряжь. Глаза его блестели.

Этавал сглотнул слюну.

— Волосы… — Он снова сглотнул слюну, переведя взгляд с Ганса на Темпуса и обратно. — Да… он твой друг, Ганс. Я пойду, ладно? Ты можешь посмеяться по поводу его… головы, если хочешь, я не буду. Жаль, что я задержался тут и не был вежливым.

Не отводя взгляда от Ганса, Темпус произнес:

— Все в порядке, Этавал. Мое имя Тейлз, и я не обидчив. Я уже много лет как без волос.

Ганс разглядывал Темпуса, светловолосого Темпуса. Рука его разжалась. Этавал отдернул руку с такой скоростью, что ударил себя в живот. Он не притворялся любезным, бросив сумрачный взгляд ка Ганса, он в угрюмом молчании задумался о чем-то.

— Прекрасная работа, — сказал Темпус и улыбнулся, показав зубы.

— Не смейся надо мной, чужак. На кого ты похож?

— На того, кого ты видишь, Ганс. Это так.

— А… а что видел он? — Ганс так же крепко сжал руку, как и сжался внутри. — Что видят они все, когда говорят со мной?

— Он же сказал тебе.

— Черная борода, лысый.

Светловолосый, безбородый Темпус кивнул головой.

Ни один из них не отводил глаз от другого.

— А что еще?

— Разве это важно? Я нанят на службу человеком, которого мы оба знаем. Он тот, кого люди называют цербером. Я бы не появился здесь в таком облике! И сомневаюсь, что кто-нибудь остался бы в этой комнате, если бы увидел меня здесь. Помнишь, я был здесь, когда ты вошел? Я ждал тебя. И ты был слишком невозмутим, чтобы спрашивать об очевидных вещах.

— Меня называют Заложником Теней, — Ганс произнес эти слова спокойно, медленно, тихим голосом. Он откинулся назад, будто хотел еще на несколько сантиметров увеличить дистанцию между собой и собеседником. Ты действительно проклятая тень!

— Это подходит. Мне нужна твоя помощь, Шедоуспан.

— Дерьмо! — четко произнес Ганс и, поднимаясь добавил: — Можешь петь и от радости танцевать на улицах. — Он отвернулся, потом оглянулся и добавил: — Ты, Лысый, надеюсь, заплатишь? — И ушел прочь.

На улице он посмотрел по сторонам извилистой улицы, называемой Серпантином, повернул направо и направился на север. Автоматически он перешагнул через сломанный бордюр тротуара. Глянул на спрятавшийся внутри двор, слишком широкий и открытый, чтобы в течение еще нескольких часов представлять какую-то опасность.