— Не волнуйся, грех мы совершим, — сказал Недород.

— Да, но когда вы его совершите, меня уже не будет в живых.

— А в замке нет другого священника?

— Нет.

Друзья задумались. В эту минуту подошел Тысячемух. Он отдохнул, и к нему вернулась прежняя сила, а с нею и жестокость.

Он сел на деревянную подставку под виселицей, поправил сползавшую набок корону и, не глядя на Початка и Недорода, спросил:

— Почему до сих пор его не повесили?

— Ваше величество, мы боимся ада, — ответил Початок.

— Ах вот как! Тогда я прикажу повесить вас самих!

— Не найдешь никого, кто бы согласился нас повесить. Все боятся ада, ваше величество, — сказал Недород.

— Я не боюсь. Все равно я в него попаду.

Да, но где это видано, чтобы король сам вешал преступников?! К тому же Початок и Недород вполне могут лягнуть его ногой в живот. От них всего можно ждать. А что за вид будет у короля, которого лягнули ногой в живот?! Пожалуй, лучше вызвать их на дуэль и биться до последней капли крови. Ну, а если Початок или Недород его самого проткнут шпагой насквозь?! Хоть до конца света осталось всего несколько часов, но и их потерять жалко. Не лучше ли вызвать этих двух наглецов на дуэль и биться до предпоследней капли крови?.. Нет, король на то и король, чтобы отдавать приказания, а остальные должны повиноваться. Беспрекословно.

— Вылезай из петли и поищи кого-нибудь, кто бы согласился тебя повесить, — приказал он священнику.

ОГНЕННАЯ НОЧЬ

Ближе к полуночи слуги во дворе замка разожгли костер и все стали кидать в огонь свое добро: одежду, шапки, серебряные канделябры и золотые медальоны. Люди стояли у костра босиком, в одних серых мешках, многие молились, припав головой к стене. Женщины, покаявшись в своих грехах, отрезали волосы и бросали их в огонь, словно именно они были виноваты во всех их прегрешениях.

Тысячемух, Початок и Недород молча бродили среди всех этих испуганных, рыдающих людей. У них самих зуб на зуб не попадал, и не от холода, а от страха перед адом.

Внезапно Початок содрал с себя одежду придворного и бросил ее в огонь. Тысячемух в бешенстве схватил его за горло:

— Хоть ты и бросил одежду в огонь, но умрешь богачом.

— Я бедняк и всегда был бедняком, — возразил Початок.

— Ошибаешься. Я дарю тебе половину замка.

— Не хочу и не возьму! — закричал Початок.

— Нет, половина замка твоя. Здесь я король, и мое повеление — закон.

Початок от отчаяния бросился в грязную лужу. Впрочем, не только от отчаяния, но и чтобы обмануть всевышнего: если он предстанет пред господом весь заляпанный грязью, тот быть может, и не заметит, что он, Початок, придворный и владелец половины замка.

Недород тоже плюхнулся в лужу и начал кататься в грязи. Тысячемух дал им обоим пинка. А они в ответ принялись его благодарить. Теперь Тысячемух вконец растерялся. Он даже стал разговаривать сам с собой. Попытался молиться, но он в детстве помнил всего три-четыре слова на латыни.

А вокруг него люди бормотали на той же латыни длиннющие молитвы. Початок и Недород тоже стояли на коленях и молились. У Тысячемуха от ярости потемнело в глазах.

— Кто вас научил молитвам, болваны?

— Никто, — ответил Недород.

— Но кто-то же должен был научить? Раньше ведь вы не умели.

— Может, это сам господь бог, — сказал Початок.

Тысячемух очень рассердился и на всевышнего. Почему он его ничему не научил? Неужели Початок и Недород лучше его?

Он огляделся вокруг. Все стояли на коленях, лишь он один — на ногах.