Жертва, вернувшись из института, выложила из сумки тетради с конспектами и, по-видимому, некоторое время занималась уроками. Затем она села сочинять письмо своему другу Чарльзу Дрисдому (Charles Drisdom), проживавшему в штате Нью-Джерси. Неожиданный поворот, не так ли? Ведь в Бостоне у Софи Кларк уже был интимный друг! Доверительный характер отношений Софи и Чарльза Дрисдома сомнений не вызывал — это следовало из содержания письма. Софи ласково обращалась к нему «Чак», интересовалась, тепло ли он одевается и что хотел бы, чтобы она приготовила к его приезду на следующие выходные? Письмо получилось довольно трепетным, оставляющим однозначное впечатление о характере отношений автора и адресата. Из его содержания можно узнать, что текст был написан в 14:30 — это время прямо в нём приводилось. Обрывался текст на том, что Софи сообщала адресату о намерении заняться приготовлением ужина, дабы поесть самой и накормить соседок по квартире. Девушка даже описала предполагаемое меню… О том, что вместе с нею должен был поужинать и Джон Гибсон, Софи не стала сообщать «Чаку», видимо, не желая расстраивать последнего (ох уж эта девичья деликатность!). Письмо осталось не дописано и обрывалось посреди фразы, видимо, Софи что-то отвлекло.

Одри Адамс во время допроса на месте преступления сообщила, что в 16 часов позвонила по телефону и сообщила Софи, что появится примерно через полтора часа. Последняя сказала в ответ, что хочет сейчас заняться приготовлением ужина, что полностью соответствовало тексту недописанного письма, найденного на столе.

Глория Тодд заявила детективам, что также звонила из института, произошло это примерно в 16:40 и трубку никто не поднял.

Эти сообщения прекрасно соответствовали выводам судебно-медицинской экспертизы о времени наступления смерти.

Нельзя не сказать о том, что интимный друг убитой привлёк к себе внимание детективов на первом этапе расследования и, скажем прямо, дал к тому серьёзные основания. Прежде всего, Джон Гибсон заявил на допросе, что утром 5 декабря виделся с Софии, и та ему якобы сказала, что «боится Душителя». Это звучало недостоверно! После череды летних убийств газеты утратили интерес к «Фантому» и даже убийство Модесты Фримен, описанное в предыдущей главе, с ним не связывалось. Почему Софи Кларк должна была бояться Душителя, ведь тот убивал пожилых белых женщин, а она была молодой и притом мулаткой?! Детективы вполне обоснованно заподозрили со стороны молодого человека нечестную игру, тот, похоже, наводил тень на плетень…

Помимо того, наличие у Софи другого воздыхателя наводило на мысль о её неудовлетворенности отношениями с Гибсоном. Может быть, с ним было что-то не так? Быть может, он подозревал неверность Софи? Возможно, между молодыми людьми созрел конфликт, разрешившийся таким вот трагическим образом?

Подозрения могли завести полицию очень далеко и доставить молодому человеку массу неприятностей, но на его счастье 5 декабря он не прогуливал занятий, и потому его alibi удалось проверить очень быстро. Во второй половине дня Гибсона видели многие десятки людей, он постоянно общался как со сверстниками, так и преподавателями, а потому молодого человека правоохранительным органам пришлось исключить из числа подозреваемых.