Впоследствии сам Рамакришна о встречах и беседах с Нареном так рассказывал другим ученикам: «Когда он впал в состояние экстаза, я задал ему несколько вопросов о его предках, его происхождении, о его назначении в мире, о продолжительности его земной жизни. Он погрузился в глубины самого себя и принес мне ответ, который только подтвердил то, что я видел в нем. Это останется тайной. Но таким образом я узнал, что он мудрец, опытный в медитации, достигший в ней наибольших высот, и что в день, когда он придет к познанию своей настоящей природы, он сбросит с себя свое тело действием силы воли».

Нарен, однако, не торопился принять звание ученика. Ему не хотелось быть чьим бы то ни было учеником. И хотя он был поражен притягательной, но в то же время непонятной силой Рамакришны, его разум не признавал этой власти.

В начале 1884 г. смерть беззаботного и расточительного Вишванатхи Датта от сердечного приступа привела семью к разорению. В поисках заработка Нарен тщетно стремился найти хоть какое-то место, испытав и нищету, и равнодушие чиновников, и отступничество бывших друзей. Позже он поведал о своих горестях в мучительной исповеди, где есть такие строки: «Я умирал с голоду. Босой, я ходил из конторы в контору, и повсюду мне отказывали… Это было мое первое соприкосновение с действительной жизнью. Я открыл, что в ней нет места слабым, бедным, покинутым. Те, кто несколько дней тому назад гордились бы возможностью помочь мне, отворачивались, хотя вполне могли прийти на помощь. Мир казался мне порождением дьявола».

Испытав все горести и лишения, которые переживает нуждающийся человек, Нарен пришел к убеждению: то, что казалось ранее такими важными ценностями – диплом юриста, карьера, положение в обществе, – теряет всякий смысл в свете учения, которое проповедовал Рамакришна. Для его души и тела наступило время успокоения. После недолгих размышлений Нарен решил отказаться от сомнительных благ светского общества, приняв традиционный в таких случаях обет воздержания. С этого времени его союз с учителем, духовная связь с ним были нерасторжимы даже тогда, когда Рамакришны не стало. Да и потом никто не мог представить его на вторых ролях: где бы он ни был, Вивекананда всюду был первым – и в суждениях, и в действиях.

Вместе с другими учениками Рамакришны Нарен поселился в ветхом доме в г. Баранагора. Все свое время он посвящал беседам и бесконечным спорам, причем не только о религии, но и об искусстве, литературе, истории и философии. Это был период монастырского сосредоточения мысли, высшая школа духа. Он стал завершением обета – выполнить миссию любви, завещанную Рамакришной, который всегда незримо присутствовал при диспутах.

Затем пришло время странствий. Два года Нарен готовился к путешествию. Наконец стремление к скитаниям пересилило прежнюю тягу к уединенной жизни. Он покинул Баранагору и, побывав в Калькутте, в 1891 г. один, без спутников, под вымышленным именем, с посохом в руках, как неведомый нищий, словно растворился на целые годы в безбрежной Индии.

В том, что на него будет возложена миссия свыше, Нарен нисколько не сомневался. Порукой тому были сила его дарования и благословение Учителя. Правда, Рамакришна умер, не определив этой миссии, а это означало, что теперь следует положиться только на собственный разум и божественную волю.

Уже первое путешествие возродило перед взором Нарена древнюю Индию, живую страну Вед с ее богами и героями, легендами и мифами. Из второго путешествия в Гхазипур он вынес идею вселенского Евангелия, которое писали молодые демократы Запада. Он рассказывал своим баранагорским братьям, как «на Западе древний идеал божественного права стал признаваться собственностью всех людей, приводя человеческий ум к пониманию божественности Природы и Единства». Вивекананда говорил о необходимости перенесения в Индию этих идей, успешно распространившихся в Европе и Америке. Так мыслитель приближался к синтезу индийской религии и науки, идеалов Веданты и социальных завоеваний Запада.