|
Однако «то тут то там попадались, в особенности в местах, одновременно служивших опорой, и кирпичи такой же величины, но обожженные в печи». Он измерил шагами периметр башни и сравнил полученный результат с размерами Вавилонской башни, приведенными Страбоном. Как мы теперь знаем, Пьетро делла Валле принял за остатки Башни городище Бабиль на северо-востоке Вавилона. Интерес к древности побудил делла Валле подобрать в Вавилоне, а позже и в Уре несколько кирпичей с надписями и отправить их в Европу. Эти подлинные свидетельства вместе с несколькими надписями, скопированными делла Валле в Персеполе, оказались, по-видимому, самыми первыми образцами таинственной древней клинописи, попавшими в Европу. Однако в то время они не получили достаточно широкой известности, к ним отнеслись исключительно как к курьезам. Тем не менее сам Пьетро делла Валле немало размышлял над этими письменными памятниками и даже высказал предположение, что незнакомые письмена следовало читать слева направо.
В последующие десятилетия XVII века европейские путешественники также время от времени добирались до Вавилона. Кое-кто из них составлял отчеты и делился свежими впечатлениями и мнениями относительно Вавилонской башни; иные же, напротив, лишь повторяли ранее известное. В центре дискуссии продолжали оставаться развалины Акаркуфа и Бирс Нимруда, иногда всплывали также упоминания о холме Бабиль, на самом деле представлявшем собой развалины летнего дворца Навуходоносора. Многие путешественники были миссионерами или священниками; они интересовались Башней с религиозной точки зрения и искали подтверждения сказанному о ней в Библии. Интерес Европы к странам, расположенным в других частях света, равно как и к их истории, заметно возрос во второй половине XVII века и в особенности в XVIII веке. Развитие гуманитарных наук, практическое и научное изучение иностранных языков повлекли за собой желание узнать побольше о древних государствах. Одновременно росло и понимание того, что корни многих достижений человечества следует искать на Востоке. Впрочем, Месопотамия редко бывала непосредственной целью многочисленных путешественников, которые стали частыми гостями восточных стран; ее чаще посещали проездом, поэтому новые сведения о Вавилоне появлялись довольно редко. Карстен Нибур попал на Восток, приняв участие в относительно крупной экспедиции, снаряженной датским королем Фридрихом V. После того как смерть настигла всех его спутников, Нибур продолжал путешествие по разным восточным странам в одиночку. В 1765 году он убедился в правильности предположения, что город Вавилон следует искать на городище вблизи городка Хилле. Эта идея подтверждалась находкой многочисленных кирпичей с надписями, обнаруженных им в Хилле повсеместно. Нибур попытался отождествить один из тамошних холмов с дворцом Навуходоносора, прославившимся своими висячими садами, а развалины Бирс Нимруда – с Вавилонской башней. Гораздо больше можно узнать о Вавилоне из описаний аббата де Бошана, жившего в 1780–1790 годах в Багдаде. Он сокрушался, что жители окрестных деревень превратили развалины Вавилона в источник добычи обожженного кирпича: нередко в поисках строительного материала крестьяне прибегали к раскопкам, «причем они часто находили керамические сосуды и мраморные плитки с узорами… иногда также глиняных идолов в виде человеческих фигур или массивные цилиндры, испещренные мелким письмом… а около восьми лет назад ими даже была обнаружена погребенная под обломками статуя в человеческий рост». Сообщения о местоположении и состоянии развалин Вавилона, описания сделанных находок и, главное, обнаружение письменных памятников вызвали растущий интерес прежде всего в Англии, куда время от времени прибывали отдельные находки, отправленные сотрудниками расположенных в Мосуле и Багдаде представительств Ост-Индской компании, крупного английского акционерного торгового общества. И в последующие годы сотрудникам этой компании предстояло сыграть важную роль в изучении Месопотамии. |
