Первую остановку в своем путешествии душа делала в чертогах Маати, где сердце умершего подлежало взвешиваю на таких же коромысловых весах, что и весы, применявшиеся в Древнем Египте для взвешивания золота и драгоценных камней. Слово «Маати» означало Двойную Маат, причем «двойную» не в смысле пары добро — зло, а в смысле удвоения силы. Что касается самой Маат, то она была богиней, иногда изображавшейся в виде двух богинь или юных близнецов, с крыльями за спиной и головном уборе, украшенном страусиными перьями. Она была главной среди богов, присутствовавших при взвешивании сердца. Вместе с ней находились Анубис с головой шакала, который, собственно, и производил взвешивание, и Тот с головой ибиса — бог луны и, следовательно, в обществе, жившем по лунному календарю, — бог времени. Кроме того, он был богом измерений, чисел, астрономии и инженерного дела и ко всему прочему божественным писцом. В сценах взвешивания сердца его часто изображают с восковой табличкой и палочкой для письма. В реальной жизни в такой позе обычно стоял писец, который присутствовал при взвешивании золота и записывал полученный результат.

Иногда изображают миниатюрную Маат, восседающую на одной из чаш весов, но чаще всего на чаше помещалось перо — перо Маат, которое использовалось как гирька для взвешивания сердца. Если сердце покойного весило столько же, сколько весила Маат, то душе разрешалось следовать дальше для встречи с Осирисом, выступавшим в роли бога Подземного мира, который выделял вновь прибывшему место в своем царстве с перспективой на дальнейшее возрождение. (Внутренний древнеегипетский саркофаг носил название «то, что порождает», а крышка саркофага называлась «яйцо», то есть покойник мог вновь вылупиться из яйца словно птица.)

Однако если ваше сердце было тяжелее пера, то его швыряли отвратительному крокодилоголовому божеству для пожирания. Как и в большинстве мифологий и религий, всегда находился способ избежать такого ужасного взвешивания: можно было заранее укрепить сердце с помощью специальных заклинаний, чтобы оно не вздумало ябедничать на владельца. Возможно, сердцу захотело бы пойти на уступки, поскольку и вам, и ему было бы лучше, если бы никто не узнал о ваших неблаговидных делах: быть съеденным крокодилом — такая участь не устроила бы ни вас, ни ваше сердце. С другой стороны, сердцу ничего не мешало вас выдать. И эта неопределенность придавала посмертному взвешиванию сердца подлинный драматизм и делала его частой темой рассуждений и размышлений в Древнем Египте.

Интересно, что даже в такой древности сердце считалось вместилищем и добрых, и злых дел, словно печально известный портрет Дориана Грея. Однако вовсе не сердце, а мозг запоминает все ваши прижизненные плюсы и минусы — хотя нас трудно в этом убедить. Ведь никто не пошлет своей любимой открытку, на которой изображен пронзенный стрелой мозг, как никто не скажет при любовной неудаче: «Она разбила мне мозг». Может быть, это происходит потому, что, оставаясь нашим центром управления, мозг не так чутко отзывается на наши эмоции, как сердце, и призыв «Успокойся!» мы адресуем сердцу, а не мозгу.

Почему именно Маат использовалась как противовес для взвешивания сердца? Маат была богиней, но богиней вообще, а не чего-нибудь конкретного (письма, плодородия или скотоводства): она стояла выше всего этого. Слово «маат» означало истину, справедливость, равновесие, основные принципы природы и Вселенной, торжественный ход времени — дней, месяцев, времен года, лет. Это слово также означало должное отношение людей друг к другу, правильный общественный порядок, отношение между живыми и мертвыми, стандарты поведения, отвечавшие требованиям нравственности, соответствие заведенному порядку вещей. Все эти значения были заключены в одно слово, а противостояли ему физический хаос, эгоизм, ложь, неправедные деяния — все, что возмущало божественный порядок вещей.