|
е. оратор, кажется, указывает здесь на то, что под актами соборов иногда подписывающие их, как бы для большего скрепления подписанного, ставили кроме своего имени знак креста; так было, по предположению оратора, и на соборе 869 года, а в таком случае крест стал предлогом к несогласиям, основанием не принимать Фотия, осужденного на указанном соборе. —А. Л.)». — Легат Петр, едва ли понявший все тонкости речи оратора, заявил, что сколько они — легаты — будут в силах, — постараются увещевать сопротивляющихся, впрочем, к той же деятельности легат призывает и всех членов собора. Однако отвечающий на речь Прокопия легат ничего не сказал о соборе 869 года, который выставлялся восточным оратором как причина упорства отщепенцев. Быть может, ответ легата Петра был найден собором не вполне удовлетворительным, а потому тот же Прокопий с ударением сказал, что главный повод к отделению для отщепенцев дают те подписи, какие сделаны на соборе 869 года, направленном против Фотия. Члены собора подтвердили слова Прокопия, сознавшись, что из числа их некоторые сначала тоже не хотели входить в общение с Фотием из–за собора 869 года. Желая закончить рассуждения, вызванные письмом папы к императору, легаты спросили собор: принимают ли его члены послание это? Ответ был утвердительный. Тогда легаты еще точнее поставили свой вопрос и спросили: принимают ли члены собора все послание папы со всеми его подробностями? На этот вопрос собор отвечал тоже утвердительно, но со значительными оговорами. «Все, что касается славы Церкви и признания Фотия патриархом, мы принимаем; но что относится до дел государственных и императора, то мы решение их предоставляем самому императору». Чтобы понять смысл этих последних слов, нужно взять во внимание, что папа в письме к императору просил его возвратить Церковь Болгарскую папской юрисдикции; разрешение этого–то вопроса собор и объявляет не подлежащим ведению церковной власти.
После письма папы к императору решено было прочитать на соборе письмо папы к Фотию. Это письмо также дало повод к собеседованиям и прениям отцов собора. В письме к Фотию между прочим говорится: «Ты пишешь, что св. Церковь Константинопольская единодушно склонилась к признанию тебя патриархом и что ты занял кафедру, которая тебе принадлежала. Приносим от всего сердца и всей души благодарность Богу за Церковь Константинопольскую и за твое восстановление на патриаршестве». Извиняется в том, что двое папских послов (Евгений и Павел), посланные было к Игнатию, не вдруг вошли в общение с Фотием; объясняет, отчего это произошло, и замечает, что это «лишение теперь обильно вознаграждено». «Мы узнали, — пишет папа, — что у вас (в Церкви) есть некоторые схизматики, которые ищут не спокойствия, а предначинают дьявольскую борьбу, так что они увлекают за собой простодушных. Как мы радуемся о твоем восстановлении, которое совершил Бог, так и печалимся о случившемся разделении Церкви». Папа выражает надежду, что мудрость и милосердие Фотия положат конец разделению. Тот же папа советует фотию показывать снисхождение к тем из епископов, приверженных к Игнатию, которые признают его (Фотия) патриархом; Иоанн внушает Фотию, чтобы он возвращал им их должности и Церкви, коими они правили раньше. По прочтении этого письма легат Петр предложил Фотию вопрос: принимает ли он все, что написано в письме? Фотий отвечал, что он принимает и верно будет следовать тому, что написано сообразно с законами и что касается его лично. Затем легат сделал прекрасное предложение, вытекавшее из некоторых слов папского письма, о том, как поступать на практике с игнатианскими епископами, которые противятся Фотию, а потом могут воссоединиться с ним. Он предложил следующее: игнатианские епископы, как ранее посвященные в архиереи, должны занять свои прежние кафедры, а те епископы, которые заняли было эти места (очевидно, разумеются епископы, поставленные уже Фотием), должны считаться безместными и получать пропитание от этих же Церквей, в которых они были известное время предстоятелями. |
