Мой конкурент и его агент беседовали с ведущим телешоу.
– И пьет он, между прочим, апельсиновый сок, – язвительно добавил Нэйтан, кивнув на мой стакан с виски.
– Ему не помешает принять на грудь, может расслабится хоть немного, – сквозь зубы процедил я.
– У него есть стиль, – заметил Деннис.
– Да, он ничего, довольно сексуальный, – подхватила Рейчел, и они обменялись понимающей улыбкой.
Молодые авторы держались вместе. Чувствовали они себя явно неловко, но хорохорились и смотрели на успешных литераторов с завистью и вызовом.
Ко мне подходили журналисты, издатели, пресс-секретари, писатели… все лучезарно улыбались, хвалили мои книги, интересовались планами.
Нэйтан стоял поодаль и в разговор вступал, только если речь заходила о бизнесе или кто-то осмеливался задать вопрос об инциденте на Фейсбуке.
Я не сразу привык к лицемерию, которым было пропитано такого рода общение. Кое-кто называл меня любимцем Судьбы, превратившей Сэмюэля Сандерсона в одного из избранных. Большинство же людей ни в грош меня не ставили и считали жалким писакой.
Литература, искусство, журналистика – интеллектуальные институты. Их основы покоятся на идеях, мыслях и таланте творцов. Они призваны улучшать мир, но слишком часто уступают искушению сиюминутной славой, отдаваясь во власть адептов Настоящего, которые не помнят Прошлого и не думают о Будущем. Я участвовал в этом фарсе, прекрасно осознавая свою роль, и горько сожалел, что время от времени игры доставляли мне удовольствие.
Награды были розданы. Лауреаты застенчиво благодарили, неудачники прятали разочарование за сдержанными улыбками. Заиграл оркестр, приглашая гостей размяться. Было забавно наблюдать за людьми, не привыкшими к такого рода развлечениям, хотя опытные танцоры выглядели не намного лучше – алкоголь и ажиотаж сделали свое дело.
Рейчел попыталась увлечь меня на танцпол, но я отказался, не желая выглядеть смешным и жалким, тогда она пригласила Денниса, несравненного светского льва и отличного танцора.
Я остался один, схватил с подноса стакан, попытался отыскать Нэйтана в толпе гостей и вдруг почувствовал головокружение. Мне показалось, что сознание стремительно сдувается, как воздушный шарик, и вот-вот погаснет. Я прислонился к стене, чтобы отдышаться, мимо мелькали лица, люди что-то говорили, но я не мог вымолвить ни слова. Звуки и образы отдалились, превратившись в глухое эхо и туманные вспышки.
О том, что случилось потом, мне рассказали друзья.
– Он приходит в себя, – прошептал Деннис.
– Как ты себя чувствуешь? – с тревогой в голосе спросила Рейчел.
– Что произошло?
Я шевельнулся, и челюсть отозвалась резкой болью, дышать было тяжело – ныла грудь.
– Мы сами хотели бы знать! – рявкнул Нэйтан. Он выглядел разъяренным.
– Что на тебя нашло?
– О чем ты?
– О твоем скандальном поведении! – отрезал он.
– Не понимаю…
– Ты ничего не помнишь? – удивилась Рейчел.
Я пожал плечами.
– Может, все дело в ударах?
– Что за удары? Кто-нибудь объяснит мне наконец, что стряслось? – взорвался я. |