«Жрецы с огнем и с первым камнем для закладывания Москвы, Олег, Добрынин, Рулав, Стемид, Лидул, Радмир, вельможи, народное множество. Жрецы первый камень для закладывания Москвы приносят Олегу.

Первый жрец (Олегу). Чтоб камень сей класть во основание града, потребно теперь знать, как, князь Олег, велишь назвать сей град?

Олег. Да именуется сей град Москва; для устроения же определяю в нем начальником свойственника моего Радмира.

Радмир. С усердием стараться буду выполнить твою волю, милостивейший государь.

Второй жрец. По всем приметам сей град будет некогда обширен и знаменит.

Олег. Не всегда веру подавать можно приметам: они обманчивы.

Первый жрец. Однако дождь шел от заката солнечного во всю нощь, при восходе же видны были стаи разных птиц, кои слетелись отовсюду и сели на луга, где клевали непрестанно насекомых, выходящих от мокроты из подземных своих жилищ.

Олег. Что же это значит?

Второй жрец. Дождь хотя значит богатство, изобилие, но великое разлитие оказывает затруднение; стаи птиц родов разных знаменуют, что сие место служить имеет народным убежищем и соединением во времена опасныя.

Олег. Хорошо. В добрый час приступим к начальному созиданию.

(Камень жрецы кладут и заделывают во основание; орел летит через них.)

Первый жрец. Орел летит через град сей не понапрасну.

Стемид. О, коль приятно видеть, что здесь держатся древнего обычая!»

Тогда же пьеса Екатерины II «Начальное управление Олега» была издана отдельной книжкой и снабжена гравюрой, на которой было изображено все то, что описала императрица: и закладной камень, и жрецы, и Олег, и орел…

И хотя подлинность летописного свидетельства вызывала споры, сама возможность основания города Вещим Олегом не может быть полностью исключена. Летописец Нестор в «Повести временных лет» сообщает, правда, не упоминая Москвы, что Олег «нача города ставити». Собирая дань с племени меря, князь вполне мог проходить через нынешние московские земли и возводить там небольшие укрепления.

И. Е. Забелин также допускал, что князь Олег мог по пути в Ростов Великий «на таком выгодном для селитьбы месте выстроить небольшой городок, если такой городок не существовал еще и до времен Олега».

Мосох и жена его Ква

В конце XVII века вниманию любознательных читателей было предложено сочинение ученого монаха Тимофея Каменевича Рвовского о начале города Москвы и о происхождении его названия.

Главная, исходная мысль сочинения Каменевича принадлежала не ему. Ее уже не раз высказывали польские хронисты XVI века, а также киевские ученые, в частности, популярнейший в славянских странах монах историк первой половины XVII века Иннокентий Гизель. Тогда имела всеобщее распространение библейская схема происхождения народов от трех сыновей Ноя – единственного человека на земле, спасенного за его праведность Богом при Всемирном потопе: восточные народы произошли от его сына Сима, южные – от Хама, северные и западные – от Иафета. Внуки Ноя также стали прародителями некоторых народов, праотцем народа Московии был назван шестой сын Иафета – Мосох.

Мосох Иафетович, как повествует Каменевич, пришел в землю, где мы ныне жительствуем, и поселился на преднаивысочайшем и всепрекрасном месте над двумя реками. Реки были безымянные. Большую реку он назвал, сложив свое имя