Если бы мастер не был так мрачен и серьёзен, то Ранхаш заподозрил бы его в издевательстве. Какой уж тут праздник?

– Доброе утро. Как Род?

– Пока в постели валяется, – не очень охотно отозвался Дагрен, – но рот у него уже не закрывается, так что скоро встанет на ноги. Вы к мастеру Милиму?

Ранхаш кивнул.

– Я провожу.

Дагрен развернулся и направился в сторону учебного корпуса. Когда харен поравнялся с ним, оборотень неожиданно пробормотал:

– Простите, я оплошал.

– Я тоже проявил себя не лучшим образом, – отозвался Ранхаш.

– Как Майяри?

– Приходит в себя, уже огрызается.

– Неплохо, – хмыкнул Дагрен.

Холл встретил их яркими праздничными огнями. Обычно полутёмный и освещаемый лишь солнцем, сейчас он был ярко озарён десятками стеклянных шаров, в которых игриво плясали разноцветные огни. Несколько из этих шаров ринулись следом за мужчинами на лестницу и отстали, только когда те остановились перед дверью комнаты преподавателей.

– Пошёл отсюда, поганец!

Мастер Дагрен и харен едва успели отшатнуться, как дверь отворилась, грохнулась о стену, и через порог перескочил довольно ухмыляющийся Мадиш, с ног до головы перемазанный светящейся голубой краской.

– Мастер, мы теперь с вами одного окраса, – с самоубийственной наглостью заявил парень и, обернувшись, оторопел, круглыми глазами уставившись на мрачного харена. – Ба! Да на ловца и зверь бежит! Я… Эй!

Ранхаш наклонился и ловко поднырнул под локоть закрывающего проход парня.

– Постойте! Мне нужно знать, что с Виидашем и Майяри. Мастер!

Дагрен, натянув на ладонь рукав, пихнул ученика в измазанное краской плечо и, шагнув за порог, быстро захлопнул дверь перед его носом.

– Откройте! – возмущённый парень дёрнул створку на себя, но мастер оказался сильнее.

И опытнее. Начертив на двери несколько знаков, мастер Дагрен с удовольствием отметил, что звук недовольного голоса затихает, а сама дверь словно приклеилась к косяку. О попытках прорваться внутрь теперь говорила только слегка подрагивающая ручка. Крайне довольный собой, Дагрен с улыбкой развернулся и ошарашенно выпучил глаза.

Стоящий к ним спиной мастер Милим неохотно повернул голову и неприязненно уставился на посетителей серым глазом, от кромки на лбу до скулы перечёркнутого голубой полосой. Дагрен невольно скользнул по обнажённому торсу артефактчика взглядом и почувствовал замешательство. Широкую в плечах и узкую в талии спину украшала витиеватая татуировка с изображением хищной птицы, которая, распахнув крылья, клювом и когтями рвала кого то с четырьмя лапами. Птица казалась сотканной из длинных узких полос дыма, а кончики её крыльев будто бы зачерпывали туман или же сами были им.

Бросив рубашку на пол, мастер Милим полностью развернулся к гостям и исподлобья уставился на харена. На груди татуировок не было, но выглядела она всё равно очень живописно, украшенная голубыми разводами просочившейся сквозь одежду краски. Но особенно интересно смотрелся густой мазок на животе. Словно кусочек статуи из голубого мрамора. Одной из тех поделок, что услаждали взор сладострастных дам.

– Вы не очень вовремя, – прямо заявил Милим, перебрасывая длинную косу на грудь и невольно украшая плащ харена мелкой россыпью голубых капель.

– Мастер Милим, что этот гадёныш учудил? – выдохнул поражённый Дагрен.

– Шантажировать меня вздумал, белобрысый лисёныш! – с оттяжкой прошипел артефактчик, окидывая недовольным взглядом свои сапоги. Разводы на них раскрывались бутонами диковинных цветов. – Из за дружков своих, – обжигающий взгляд достался Ранхашу. Дагрену даже показалось, что от ледяного харена сейчас пар пойдёт. – В дом Ишыев его не пускают.