И он легким росчерком пера выдал ее за своего офицера. Темного мага. Убийцу, у которого наверняка руки по локоть в крови.

Но зачем?

Дея искала и не могла найти причины такого поступка.

А может, она чего то не знала?

– Чего вы хотите? – комкая бумагу, она прижала руки к груди.

Йеванн жадно уставился на ее кисти. Тонкие, белые, с длинными музыкальными пальцами. Такими руками только ласкать мужчин да извлекать звуки из арфы.

Но гораздо больше его влекло то, что она сейчас невольно прикрывала ладонями.

У этой юной вдовы роскошное тело.

Йеванн повидал на своем веку достаточно женщин, его не могло обмануть скромное вдовье платье. Но, похоже, девушка, стоявшая перед ним, и сама не знала, как хороша. Или не хотела этого знать.

– Я дам вам время до утра, – проговорил он, неторопливо раздевая ее взглядом и наслаждаясь увиденным. – На рассвете мы отправимся в путь.

– А если я откажусь?

Он усмехнулся. Его усмешка напомнила ей оскал голодного зверя.

– Вы знаете, что тогда будет. Мне придется лишить вас магии и забрать ребенка. Потому что после… м м м… процедуры вы будете не в состоянии о нем позаботиться. А императорский сиротский приют станет ему новым домом.

Дее показалось, что она задыхается. Ей захотелось рвануть корсаж так, чтобы пуговицы заскакали дробью по полу. Глотнуть воздух, который вдруг почему то застрял в груди. И закричать во все горло…

Потому что он прав. Да, она это знала.

Он офицер, а значит, достаточно силён, чтобы забрать ее Дар. Но вместе с Даром она лишится и памяти. Забудет не только собственное имя, но даже как есть и пить.

Ее отправят куда нибудь в пограничную крепость. Беспомощную и жалкую. А там у нее одна участь: либо прислуживать кому то и мыть горшки, либо греть чью то постель.

Ни того, ни другого она не хотела.

Но он в своем праве.

Мелькнула мысль, что можно сбежать. Вытащить узелок с золотом и остатками украшений, что еще не успела снести в ломбард. Закутать Ноэля в теплое одеяльце и уйти через черный ход…

Только куда?

Ее будут искать.

Он будет искать. И найдет так же, как нашел в этот раз, только теперь намного быстрее.

Мысли метались, ища пути к отступлению и выдавая одну идею бредовей другой. Но Дея была реалисткой. Она понимала: перед ней стоит хищник, учуявший запах добычи. И его невозможно сбить со следа.

На улице зима. У нее нет ни родных, ни друзей, готовых спрятать беглянку. Нет денег, чтобы пересечь границу, да еще с малышом на руках. Она даже не может использовать магию, потому что не властна над ней!

Она сама загнала себя в ловушку.

– Хорошо, – Дея уронила руки, и смятый листок выпал из ее ослабевших пальцев. – Я согласна.

– Замечательно.

– А теперь оставьте меня, сударь. Я устала.

Йеванн проследил, как брачный договор спланировал на пол. Нагнулся и поднял его. А потом аккуратно разгладил.

– Где у вас кухня? – произнес, будто не слыша последних слов.  – Не откажусь от бокала бренди. На улице, знаете ли, декабрь, а я изрядно замерз.

– Я не предлагала вам здесь остаться, – выдавила Дея помертвевшими губами.

Она то надеялась, что избавится от него хотя бы до утра. Что он даст ей время прийти в себя и осознать все случившееся. Но он, похоже, не собирался играть в благородство.

– А я вас и не прошу. Поскольку мы с вами супруги, как вы уже имели честь убедиться, я в своем праве.

– Вы не посмеете…

– Неужели? – он ухмыльнулся ей прямо в лицо. – И кто же меня остановит?

Она не ответила. Молча развернувшись, взяла присмиревшего сына за руку и направилась вниз.