Она повернулась к нему. Его рот все еще был упрямо сжат, а в глазах полыхали отблески недавней драки. Он выглядел сильным и смелым. И это могло только навредить ему. Невольник не мог бороться с Робертом и победить.

Рука Фэнси потянулась к его лицу.

— Йэн, тебе придется уехать. Ты не можешь остаться здесь. — В ее голосе одновременно звучали мольба и боль, и его лицо смягчилось. Грозные искры в глазах погасли. Он взял ее руки в свои.

— Ты думаешь, какой-то мерзавец может выгнать меня отсюда? — Он впился в нее глазами. Она почувствовала ожесточение и грубую силу, все еще исходившие от него. Он был истинным воином, и, к своему смущению, она испытала возбуждение, смесь опасности и желания. В ней зажегся огонь, столь же ненасытный, как пламя, погубившее ее поле. Огонь, грозивший поглотить их обоих.

Он пробормотал что-то сквозь зубы и провел пальцами по ее скулам.

И Фэнси прильнула к нему, вместо того чтобы отстраниться. Разум твердил ей, что она совершает ошибку, и она попыталась высвободиться.

— Пожалуйста, выслушай меня, — прошептала она. — Ты должен…

Но он не дал ей договорить.

— Девочка моя, ты, должно быть, сирена, потому что я не могу ни о чем думать рядом с тобой.

— Сирена?

— Из легенды. Сирены своими волшебными голосами заманивали моряков и убивали их. Ни один мужчина не мог противиться их песне.

Фэнси посмотрела на него с ужасом. Неужели она станет его сиреной?

— Нет, Фэнси, — произнес Йэн, словно читал ее мысли. — В легенде был один, который выжил и победил своих врагов, а я намереваюсь выжить.

Но она сходила с ума от страха за него. Она знала силу власти Роберта, а Йэн — нет. Ей придется найти способ заставить его понять, какой опасности он подвергается. Но при одной мысли о разлуке она ощущала невыносимую пустоту в сердце.

Она чувствовала напряжение, охватившее его. Фэнси встала на цыпочки и потянулась губами к его губам. Она хотела, чтобы это был прощальный поцелуй.

Но вместо легкого касания его губы жадно накрыли ее рот, а язык раздвинул зубы и проник в жаркую влажную глубину. Забыв обо всем, Фэнси вернула поцелуй, вложив в него всю силу страсти, усиленной страхом и отчаянием. Она хотела запомнить вкус его губ перед тем, как расстаться навсегда.

Его прикосновения магическим образом развеивали ее сомнения, как порыв ветра уносит осенние листья.

Губы Йэна блуждали по ее лицу, затем скользнули вниз, осыпая поцелуями шею. Каждый ее нерв трепетал от сладостного томления, пока наконец перестало иметь значение все, кроме них двоих.

Страх за него обострил ее чувства, она ощущала близость его тела, несмотря на разделяющую их одежду. Через несколько мгновений они сорвали одежду друг с друга, и Фэнси почувствовала теплые солнечные лучи на своей коже. Йэн увлек ее на мягкую траву под вековым дубом, очень осторожно, словно в его руках было хрупкое сокровище. Однако она не чувствовала себя хрупкой. Ее тело пылало в огне желания, став трепещущим клубком нервов. Она протянула к нему руки, и их тела встретились, стремясь проникнуть до самой глубины друг друга.

Она почувствовала, как на миг он замер, тело его напряглось.

— Ты так хороша, — прошептал он. — Боже, я…

Она прикоснулась к его губам, заставив замолчать, затем провела рукой по глазам, прижала ладонь к его щеке, запоминая ощущение его кожи, его тепло, исходящий от него запах мыла и кожи. Затем, очень медленно, она вновь притянула его к себе, пока их тела не слились воедино. Фэнси почувствовала, как внутри нее затанцевали тысячи маленьких эльфов, запорхали невесомыми крыльями мириады диковинных бабочек.

Вселенная перевернулась. Йэн был ее миром, и ничто другое не имело значения.