|
В Галиче ждали Даниила прежние неприятности: когда он подъехал к городу Дрогичину, то наместник тамошний не позволил ему войти в город; другие города были опустошены; из Бреста нельзя было выйти в поле от смрада гниющих трупов; во Владимире не осталось ни одного живого человека; Богородичный собор и другие церкви были наполнены трупами. Между тем и Михаил черниговский с сыном Ростиславом возвратились из Польши, где также скрывались от татар, и проехали мимо Владимира к Пинску, не давши знать Романовичам о своем приезде, чем явно выказывали вражду свою к ним; из Пинска Михаил отправился в Киев и жил под этим городом на острове, а сын его Ростислав поехал княжить в Чернигов, Когда, таким образом, Черниговские обнаруживали неприязнь свою к Романовичам, последние должны были бороться со внутренними врагами. Бояре галицкие, по словам летописца, называли Даниила своим князем, а между тем сами держали всю землю; главными из них были в это время Доброслав Судьич, попов внук, и Григорий Васильевич: первый взял себе Бакоту и все Понизье, а другой хотел овладеть Горною стороною Перемышльскою, и был мятеж большой в земле и грабеж от них, Даниил послал стольника своего Якова сказать Доброславу: «Я ваш князь, а вы меня не слушаетесь, землю грабите; я не велел тебе принимать черниговских бояр, велел дать волости галицким, а Коломыйскую соль отписать на меня», «Хорошо, – отвечал Доброслав, – так и будет сделано»; но в это самое время вошли к нему Лазарь Домажирич и Ивор Молибожич, два беззаконника от племени смердьего, как называет их летописец; они поклонились Доброславу до земли. Яков удивился и спросил; «За что это они так тебе низко кланяются?» «За то, что я отдал им Коломыю», – отвечал Доброслав. «Как же ты смел это сделать без княжеского приказа? – сказал Яков. – Великие князья держат эту Коломыю на раздачу оруженосцам своим, а эти чего стоят?» «Что же мне говорить?» – отвечал, смеясь, Доброслав; другого ничего Яков не мог от него добиться. К счастию Даниила, оба боярина, Доброслав и Григорий, скоро перессорились; Доброславу не хотелось иметь товарища, и потому он прислал к князю с доносом на Григория, и оба потом явились с наветами друг на Друга к Даниилу, который был особенно оскорблен гордостию Доброслава: этот боярин приехал к князю в одной сорочке, закинув вверх голову, в сопровождении толпы галичан, шедших у его стремени. Романовичи увидали, что оба боярина лгут, оба не хотят ходить по воле княжеской, и потому велели схватить обоих, потом отправили печатника Кирилла в Бакоту собрать подробные сведения о грабительствах боярских и успокоить землю, в чем Кирилл и успел. Но только что установилось спокойствие внутреннее, как Романовичи должны были приняться за оружие для отражения врагов внешних: в 1241 году Ростислав Михайлович черниговский, собравши князей болховских и галичан себе преданных, осадил Кирилла в Бакоте; после битвы у городских ворот Ростислав потребовал свидания с печатником, надеясь склонить его на свою сторону, но Кирилл отвечал ему: «Так то ты благодаришь дядей своих за их добро? ты позабыл, как тебя выгнал и с отцом король венгерский и как тогда приняли тебя господа мои, твои дядья? отца твоего в великой чести держали и Киев ему обещали, тебе Луцк отдали, а мать твою и сестру из Ярославовых рук освободили». Много умных речей говорил Кирилл, но Ростислав не послушался; тогда печатник принялся за другое средство, подействительнее, и вышел на черниговского князя с пехотою; тот не решился вступить в битву и ушел за Днепр. |
