Таким образом, чего, с одной стороны, не успевали сделать князья московские, то, с другой, доканчивали литовские, отнимая
независимость и у князей Восточной Руси, заставляя их вступать к себе в службу. В одно время с рязанским князем и великий князь пронский
заключил точно такой договор с Витовтом – «Служить ему верно, безо всякия хитрости». Но когда Витовт умер и Литва ослабела от междоусобий, а в
Москве Василий Васильевич взял явный верх, тогда тот же рязанский князь Иван Федорович примкнул к Москве и, умирая, в 1456 году отдал
осьмилетнего сына своего на руки великому князю Василию: последний перевез малютку Василия вместе с сестрою к себе в Москву, а в Рязань и другие
города княжества послал своих наместников.
В Твери в 1426 году умер великий князь Иван Михайлович во время сильного морового поветрия; Ивану наследовал сын его Александр, но и этот умер в
том же году; старший сын и наследник его, Юрий, княжил только четыре недели и умер; место Юрия занял брат его Борис Александрович, тогда как
оставался еще в живых двоюродный дед его, князь Василий Михайлович кашинский. Василий, как видно, не хотел уступать своего старшинства без
борьбы, и Борис спешил предупредить его: под тем же годом встречаем известие, что князь Борис Александрович схватил деда своего Василия
Михайловича кашинского. Но если старый порядок вещей явно везде рушился, то новый не установился еще окончательно: Борис занял главный стол мимо
старых прав двоюродного деда и мимо новых прав племянника от старшего брата, ибо у князя Юрия Александровича остался сын Иван, который не
наследовал отцу в Твери и должен был удовольствоваться уделом Зубцовским. Во время малолетства Василиева и смут московских и Борис тверской,
подобно рязанскому князю, примкнул к Литве, хотя на гораздо выгоднейших условиях: в 1427 году он заключил с Витовтом договор, по которому
обязался быть с литовским князем заодно, при его стороне, и помогать на всякого без исключения; Витовт с своей стороны обязался оборонять Бориса
от всякого думою и помощию. В этом договоре всего любопытнее то, что тверской великий князь не позволяет Витовту никакого вмешательства в
отношения свои к удельным тверским князьям – знак, что в описываемое время все великие князья в отношении к удельным преследовали одинакие цели,
все стремились сделать их из родичей подручниками, подданными. Борис говорит в договоре: «Дядьям моим, братьям и племени моему – князьям быть у
меня в послушании: я, князь великий Борис Александрович, волен, кого жалую, кого казню, и моему господину деду, великому князю Витовту, не
вступаться; если кто из них захочет отдаться в службу к моему господину деду вместе с отчиною, то моему господину деду с отчиною не принимать;
кто из них пойдет в Литву, тот отчины лишится: в отчине его волен я, князь великий Борис Александрович». Вследствие этого договора тверские
полки находились в войске Витовта, когда последний в 1428 году воевал Новгородскую землю. Но по смерти Витовта начинается беспрестанное
колебание тверского князя между союзом литовским и московским, причем Борис Александрович сохраняет равенство положения, пользуясь
благоприятными для себя обстоятельствами, т.е. тем, что оба сильнейшие князя были заняты внутренними смутами и не имели возможности действовать
наступательно на Тверь. Так, дошел до нас договор тверского князя с великим князем Василием Васильевичем и двоюродными братьями его – Димитрием
Шемякою и Димитрием Красным. Борис Александрович выговаривает, чтоб московский князь не принимал тверских областей в дар от татар. Оба князя
клянутся быть заодно на татар, на ляхов, на литву, на немцев; Борис обязывается сложить целование к Сигизмунду литовскому, объявив ему, что
Тверь в союзе с Москвою, и без князя московского не заключать договоров ни с каким князем литовским. |