|
Сочинитель от имени Святослава обращается также и к другим князьям с требованием помощи Русской земле и мести поганым за обиду Игореву. Обращаясь к племени Всеславову, князьям полоцким, он упрекает их как зачинщиков усобиц, которые дали возможность поганым нападать на Русскую землю: здесь разумеется первая усобица по смерти Ярослава, начатая Всеславом полоцким. «Ох! – прибавляет сочинитель, – стонать Русской земле, припомнивши первую годину и первых князей: того старого Владимира (Мономаха) нельзя было пригвоздить к горам Киевским». В древних русских стихотворениях из лиц исторических описываемого времени является действующим новгородец Василий Буслаев. Песня в некоторых чертах верно изображает старину новгородскую, в некоторых старину общую русскую. «В славном великом Новгороде жил Буслай до девяноста лет; с Новгородом жил, не перечился, с мужиками новгородскими поперек словечка не говаривал. По смерти Буслая осталась вдовою жена его Амелфа Тимофеевна да сын молодой, Василий Буслаевич». Этот то Василий представлен в песни образцом и предводителем новгородской буйной молодежи, славной походами своими на севере, ходившей всюду без новгородского слова, не дававшей покоя ни своим, ни чужим. Василий стал водиться с пьяницами, безумницами, удалыми добрыми молодцами, пьяный стал буйствовать по улицам, бить, уродовать прохожих. Пошли жалобы на молодого буяна; новгородцы, однако, не попытались его взять и наказать; над ним была другая власть, к которой и обратился город с жалобой, – власть старухи матери: к ней посадские, богатые мужики новгородские принесли великую жалобу на буйство сына; она стала журить, бранить Василия; журьба не полюбилась ему, и он вздумал набрать себе дружину таких же молодцов, чтоб с ними буйствовать безнаказанно; он кликнул клич: «Кто хочет пить и есть готовое, вались к Ваське на широкий двор, пей и ешь готовое, носи платье разноцветное». Охотники нашлись, собралось их двадцать девять человек. Пришли они в братчину Никольщину, Василий заплатил за каждого брата по пяти рублей, за себя пятьдесят рублей, и церковный староста принял их в братчину; вечером начались потехи, которые летописец называет от беса замышленным делом: стали бороться, а в ином кругу на кулачки биться, и от кулачного бою дошло до большой драки: мы видели, как немецкие купцы, в договоре с новгородцами, обезопасивали свой двор относительно обычной новгородской забавы – драки; недаром в Новгороде ходило предание, что Перун, когда его тащили в Волхов через большой мост, бросил свою палку и сказал: «Пусть новгородцы этим меня поминают!» Этою палкою и теперь безумные убиваются, утеху творят бесам, прибавляет летописец. Василий вмешался в драку и кто то его очень неловко задел; он закричал своим, что его бьют, дружина выскочила, и началась схватка: «скоро они улицу очистили, прибили уже много до смерти, вдвое, втрое перековеркали, руки, ноги переломали». Буслаевич, видя, что его взяла, вызывает на бой весь Новгород, заключает с жителями его условие, что если он с дружиною побьет новгородцев, то последние платят ему дань по смерть, а если новгородцы побьют его, то он обязан давать им дань. «Началась у них драка бой великая. Дерутся день до вечера – Буслаевич с дружиною начинает одолевать; новгородцы, видя, что дело плохо, обращаются опять с просьбою и подарками к матери Буслаевича, и материнская власть является во всей силе: того, кто вызвал на бой целый Новгород и победил, того одна материнская служанка берет за белые руки и тащит на двор родительский, где мать велит запереть его в глубоких погребах, за железными дверями, за булатными замками. |
