|
А теперь царь наш из неволи избавился через купецкого человека, который ездил на кораблях с товаром, а пришедши, поднес той царице великие дары, и она за тот дар его чествовала, и пошел он по темницам милостыни давать, и нашел его в особой темнице, а с ним двух человек, и стал он тоже царицу просить на корабль к себе на банкет, и та царица на корабль с своими служителями пришла и гуляла довольно, и помянутый купец поднес им пойла, и от того пойла они все уснули, и с теми кораблями от того города уехал и их увез; и как они проснулись, стали его просить, чтоб он отпустил их и – чего желаешь, то тебе дадим, и он им сказал: ничего от вас не хочу, только дайте мне трех невольников, и отдали царя Петра и с ним двух человек, и, взявши, он привез. Да удивляюсь я, что он и поныне не объявился; а о царевиче сказывают, что у тестя своего – цесаря». Варлаам объявил, что он слышал этот рассказ от дегтярного дела мастера. Толковали, что Екатерина испортила Петра. Козак раскольник говорил: «Когда государь преставлялся, про себя сам говорил: еще было мне жить, да мир меня проклял. Жесток он, государь, был, а сказывают, что внук его жесточае его будет». Поп говорил: «Похваляют, что император наш был мудрен, а что его мудрость? Затеял подушную перепись себе на безголовье, а всему народу на изнуренье и вручил свое государство нехристианскому роду, что хорошего – указал по форме молиться за неверных! Все то изложили и указали и всю землю вязали большие бояре; как прежде сего они, бояре, пролили кровь стрелецкую, так и им, боярам, отольется кровь на главы их: в долго ль или в коротко будет не без смятения». Монахиня говорила: «Я за царицу бога не молю, молю бога за царевича: какая она царица?» Но этими выходками и ограничилось сопротивление. При спокойной скорби совершились в Петербурге печальные церемонии. Никогда во время жизни преобразователя новые обычаи, которые усвоила себе Россия, не высказывались так резко, как во время его похорон, потому что при жизни он не позволял роскоши, но гроб его постарались окружить всевозможным великолепием. 30 января набальзамированное тело покойного императора было выставлено в меньшей дворцовой зале, и народ был допущен для прощания. Между тем генералы Брюс и Бок приготовляли печальную залу, которая была готова к 13 февраля. Между обычными украшениями, употреблявшимися в подобных случаях при дворах европейских, виднелись пирамиды с надписями. На одной читали: от попечения о церкви Именем и делом Петру Верховному подражавый, Боговенчанный верх наш Петр остави нас. Ревнитель благочестия, рачитель исправления; Суеверия и лицемерия ненавистник. О женише церковный Христе! Утеши невесту Твою. На другой: о исправлении гражданства Что воздаси, о Россия! истинному отродивщему тебя отцу твоему? Он тебя уставы правительскими мудрую, Законы судебными здравую, Искусств различием благообразную сотвори. Едина в тебе благодарствия сила В верности и послушании ко наследнице его. На третьей: от обучения воинства Изнемог телом, но не духом, Уснул от трудов, Сампсон российский. Трудолюбием подал силы воинству, Бедствием же своим безопасие отечеству. Но, о пременения жалостного! Почившу же ему временно, вечно же торжествующу, Стонем мы и сетуем. На четвертой: от строения флота Нового в мире, первого в России Иафета, Власть, страх и славу на море простершего И нам в сообщение вселенную приведшего Плавающего уже не узрим. Ныне нам воды – слезы наши, Ветры – воздыхания наши. |
