^Сатерина II была очень смелой женщиной. Тому есть множество подтверждений. И сама о себе она однажды сказала: «Если бы я была мужчиной, то была бы убита, не дослужась и до капитанского чина».

<Э%огда Екатерина

невеста Петра Федоровича, по пути в Петербург оказалась в Риге, там ее уже ожидал посланный Елизаветой Петровной генерал-майор Юрий Юрьевич фон Броун. На следующий день после приезда, в 6 часов утра, 15-летняя Екатерина милостиво приняла его и попросила беспристрастно описать умы, достоинства, пороки, характеры и связи всех известных Броуну придворных, обещая за то вечное свое расположение. Броун честно все рассказал и до конца своих дней оставался у Екатерины в фаворе.

, тогда еще

'катерина II отказалась от гру-

бых увеселений, бытовавших при русском дворе во времена ее предшественников, и запретила держать на службе шутов, шутих, карликов и карлиц. Когда ее спросили, почему она велела не принимать во дворце шутов и карликов, Екатерина ответила: «Я ненавижу их потому, что шуты бесчестят все человечество, а дураки унижают его. Шуты кажутся мне достойными презрения, а дураки для меня жалки».

'два ли не самый суровый при-

говор был вынесен Екатериной преступнице — помещице Дарье Николаевне Салтыковой, прозванной Салтычихой. Помещица Подольского уезда Московской губернии замучила более ста принадлежавших ей крестьян. Многие крестьяне умирали после пыток и издевательств, когда их жгли раскаленным железом, морили голодом, шпарили кипятком, жестоко избивали.

Арестованная в 1762 году, Салтычиха находилась под следствием 6 лет и в конце концов была приговорена к пожизненному заключению в подземной монастырской тюрьме.

Вот в сокращении приговор Салтычихе, утвержденный Екатериной II:

«Указ нашему Сенату, 2 октября 1768 года:

1. Лишить ее дворянского звания и запретить во всей нашей империи, чтоб она никогда и никем не была именована названием рода ни отца своего, ни мужа;

2.    Приказать в Москве... вывести ее на площадь и приковать к столбу и прицепить на шею лист с надписью большими словами: «Мучительница и душегубица»;

3.    Когда выстоит целый час на сем поносительном зрелище, то... заключа в железы, отвести в один из женских монастырей, находящийся в Белом или Земляном городе, и там подле которой ни есть церкви посадить в нарочно сделанную подземельную тюрьму, в которой по смерть ее содержать таким образом, чтобы она ниоткуда в ней света не имела...»

'дин из татарских мулл, по

имени Мурад, объявил себя новым пророком. Об этом донесли властям, а те по инстанции известили о том Екатерину II. Ознакомившись с делом новоявленного пророка, императрица учинила следующую резолюцию: «Нового татарского пророка и с сообщниками его, кои содерживаются в Оренбурге скованны, прикажите везти сюда, и как выедут из жилищ татарских, то прикажите их расковать, ибо я лиха за ними не вижу, а много дурачества...

Итак, он инако не виновен, как потому, что он родился с горячим воображением, за что наказания никто не достоин, ибо сам себя никто не сотворит».

<!ргарый генерал Федор Михайлович Шестаков, прослужив более 40 лет в Сибири и на Дальнем Востоке, ни разу не был в Петербурге и приехал туда только по случаю отставки за получением документов, необходимых для пенсии.

Секретарь Екатерины II представил Шестакова императрице, которая любила преподносить награды, дипломы и все прочее, что могло быть приятно заслуженным чиновникам и военным. Увидев впервые Шестакова, Екатерина удивилась, так как полагала, что знает всех своих генералов, и, не сдержавшись, заметила:

—    Как же так, Федор Михайлович, что я до сих пор ни разу вас не видала?

—    Да ведь и я, матушка-царица, тоже вас не знал, — ответил простодушный старик.