|
Ефрем замещал епископа Акима и «учил» новгородцев между 1030 и 1036 гг. Другой ранней записью можно считать список первых церковных иерархов Руси, предшествующий приведенной выше заметке: «А се русьстии митрополиты: Леонтий, Михаил, Иоан, Феопементъ…» Указание на Иоанна I как предшественника Феопемпта доказывает осведомленность летописца. Характерно, что ни в одном из ранних киевских сводов имя Иоанна не упоминается. Список «А се новгородскыи епископы» не содержит дат, но дает точный расчет времени владычества первых новгородских иерархов. Сведения о Луке Жидяте отличаются наибольшим количеством подробностей и включают сведения о дне и месте его смерти, месте погребения. Епископ Жидята имел склонность к литературному труду. Его «Поучение к братии» было включено в текст новгородской летописи. Епископ умер в 1060 г.
Корсунская легенда начала формироваться, вероятно, в кругу учеников Ефрема и Луки Жидяты. Легенда включала не только сведения о крещении Владимира в Корсуни, но и данные о деятельности «корсунских попов» в Новгороде, а также Киеве. «Приде Новугороду, — значилось в древнем новгородском своде, — епископ Иоаким Корсунянин и требища разрушил». Под присмотром того же Корсунянина мастера воздвигли в Новгороде церковь Иакима и Анны в честь греческой царевны и самого епископа Акима. Позднее Аким Корсунянин заложил дубовую церковь Святой Софии «о 13 версех». Книжники, близкие к епископскому дому Новгорода, старались доказать, будто корсуняне руководили не только новгородской, но и киевской церковью с момента крещения Руси. Новгородская версия получила отражение на страницах киевских сводов. Повествуя о закладке Богородицкой Десятинной церкви в Киеве, летопись подчеркивала, что князь Владимир «поручи ю (еще не построенный собор. — Р. С.) Настасу Корсунянину и попы корсунскыя пристави служити в ней». Тенденциозность летописного известия очевидна. Киевская Богородицкая церковь была кафедральным собором русской митрополии, а значит, служили в ней киевский митрополит и «царицыны попы», прибывшие из Константинополя с царицей Анной, а не «корсунские попы», плененные в Крыму. Не менее пристрастным было утверждение летописи о том, что князь Владимир «вдасть десятину Настасу Корсунянину». Десятину получила русская церковь в лице ее официального главы митрополита Киевского. «Корсунские попы» уступали сановным иерархам, прибывшим из Царьграда. Но они были теснее связаны с княжеским двором. Основав церковь Богородицы, Владимир пожертвовал ей все корсунские трофеи: «вдав ту все еже бе взял в Корсуни: иконы, и съсуды, и кресты». Анастас оказал важные услуги русам при осаде ими Корсуни. За это Владимир сделал его главным хранителем корсунских церковных богатств, переданных Десятинной церкви. Фактически Анастас Корсунянин стал главным экономом киевской митрополии. Киевскую церковь возглавляли греческие иерархи высокого ранга. Но история высшей киевской иерархии мало интересовала новгородских епископских книжников, чьи припоминания и записи легли в основу корсунской легенды. Корсунская легенда никогда бы не получила признания в Киеве, если бы опиралась на одни лишь амбиции Акима Корсунянина и его преемников. Более важное значение имели политические моменты. Вступив в борьбу за киевский престол, новгородский князь Ярослав не раз терпел сокрушительные поражения. Епископ Аким и окружавшие его корсуняне неизменно поддерживали его, чего нельзя было сказать о высших киевских иерархах. Этим и объяснялась преувеличенная оценка роли корсунян на страницах летописей. Главным центром летописания в Южной Руси стал Киево — Печерский монастырь. Обитель была основана Антонием из Любича, принявшим пострижение во время путешествия в Византию. Монастырь возник в окрестностях села Берестова, служившего летней резиденцией князя Владимира, а позднее князя Ярослава. |
