Но до шамбы обитатели трущоб так и не добрались. Казалось, что-то ее охраняет. Работая, женщины смеялись, пели под радиоприемник, сплетничали, а Маленькое Яичко и девочки помоложе гоняли палками крупных крыс, живших в сточной канаве. Но однажды я увидела на краю поля чашечки с пивом и блюдечки с маисовыми зернышками и поняла, кто охраняет наши посевы.

Мама старательно делала вид, будто мы снова живем в Гичичи, но я хорошо видела, что это не так. В Гичичи мужчины не выстраивались вдоль проволочной ограды и не глазели на нас столь бесстыдно. В Гичичи военные вертолеты не кружили над нашими головами, словно стервятники. В Гичичи ярко раскрашенные матату, стремительно носившиеся по шоссе, не были вооружены тяжелыми пулеметами, установленными прямо на крыше, и там не сидели подростки в спортивных костюмах, которые делали вид, будто все вокруг принадлежит им. Эти вооруженные банды – Молодые Шакалы, как их еще называли – появились в Найроби недавно. Состояли они в основном из молодых мужчин и подростков, некоторым из которых только-только исполнилось двенадцать, однако у них были и машины, и оружие, и даже подобие формы. Банды эти присваивали себе громкие названия, например: «Черные носороги», «Черные симба», «Эбеновые мальчики», «Объединенный христианский фронт» и «Черные талибы». Слово «черный» явно нравилось им больше всего…

Сколько названий, столько же было верований и даже политических взглядов, однако всех Шакалов объединяло одно: все они контролировали какой-то определенный район, регулярно патрулировали «свои» улицы и вводили свои законы. Подчинения они добивались, стреляя непокорным в коленную чашечку или сжигая их автомобили. Свои улицы Шакалы защищали от посторонних с помощью АК-47. Мы все знали, что, когда придет чаго, банды будут драться над трупом Найроби, как настоящие шакалы или гиены.

Наша местная банда называлась «Футболисты». Они тоже носили спортивные костюмы, длинные, до колен, тренерские куртки и рисовали на бортах своих пикни, как назывались вооруженные пулеметами матату, эмблему городской футбольной команды. На их зеленого цвета знамени был изображен шар, составленный из черных и белых шестиугольников, однако, несмотря на название банды, это не был футбольный мяч. Так схематически изображалась «сфера Бакминстера», или молекула фуллерена – ароматического углеродного соединения, являвшегося наполовину живым, наполовину механическим «кирпичиком», из которых состояло вещество чаго. Предводитель «Футболистов», похожий на крысу парень в куртке с эмблемой «Манчестер юнайтед» и темных очках, то и дело сползавших ему на кончик носа, недолюбливал христиан, поэтому по воскресеньям «Футболисты» садились в пикни и с шумом и стрельбой носились туда и сюда по шоссе Джогуру.

Но это было почти все, на что они оказались способны. Как выяснилось, Воинствующая Церковь имела свои планы на будущее, обещавшее стать временем великих перемен. Однажды поздно вечером я вышла по нужде и вдруг услышала, что из кабинета пастора Элезеке доносятся голоса. Один из них принадлежал моему отцу. Выключив фонарик, я подкралась поближе к закрытому жалюзи окну.

– Нам нужны такие люди, как ты, Джонатан, – говорил пастор Элезеке. – Я думаю, мы делаем Божье дело. Именно теперь у нас появился шанс построить настоящее христианское общество.

– Но ты не можешь знать наверняка.

– Молодые Шакалы…

– Они – грязь. Стервятники.

– Выслушай меня, Джонатан. Они, конечно, не подарок, но дело не в этом. Я знаю, что кое-кто из них ходит в захваченные чаго зоны, несмотря на все карантины. Американцы очень интересуются тем, что там происходит, и готовы платить любые деньги за «сувениры» из пораженных районов.