Часы на городских башнях

С изобретением в XV веке механических часов рабочее время начинает отмеряться все более точно. Раньше оно варьировалось в зависимости от времени года, а теперь стало неизменным. Теперь ориентируются не по природным явлениям, а по часам, рабочее время фиксируется. Возникает общий для всех критерий длительности рабочего дня, что хотя бы частично устраняет разногласия, как это было в Бурже в 1443 году:

В зимнее время нанятые ткачи и сукновалы должны приходить на работу на рассвете, а летом – между четырьмя и пятью часами утра; у них будет только три часа, когда они смогут завтракать, обедать, полдничать, пить и спать; им нельзя будет куда либо отлучаться. Они будут получать сколько заработают, и те, кого вечером недосчитаются за столом, потеряют свой дневной заработок .

Таким образом, в средневековом мире ограничивается продолжительность рабочего дня, в течение времени вносится определенный ритм, выделяются часы на труд и на отдых. Усталость рабочего человека, судя по описаниям, не имеет ничего общего с изнеможением воина, утомлением измученного путника, она никого особенно не волнует. Оценить ее можно с функциональной точки зрения, интуитивно, как само собой разумеющееся. Тем не менее усталость рабочего человека регламентируется и кодифицируется, из‐за нее возникают конфликты. Тяготы труда «мобилизуют» работников, пусть иногда неявным образом . О ней пока не говорят вслух, но те, кто ее испытывает, стремятся ее ограничить.

Появление новых профессий

Последняя различительная характеристика – новые профессии, их тяжесть. В сельском хозяйстве, как мы видели, существовала профессия сноповязальщика, которому полагалось собирать колоски в снопы, сжимать и связывать их, – за это платили две денье, и простого косильщика, затрачивавшего меньше усилий, – за это платили полтора денье . Профессии в зависимости от тяжести труда иерархизировались и в городах, здесь заработки также дифференцировались в зависимости от затрачиваемых усилий – критерия неясного и почти никак не интерпретируемого. Анализ множества работ, выполнявшихся в городах, приводит к аналогичному выводу: «Заработок зависел от прилагаемых усилий» . Учитывались такие факторы, как тяжесть манипуляций, сопротивление материалов, тип активности. Тому, кто пилил бревна на строительстве Миланского собора в конце XIV века, платили семь восемь су, каменотесу – девять десять су . Дневной заработок того, кто собирал сено в стога в окрестностях Орлеана в середине XV века, составлял десятую часть турнуа , тогда как дровосек, «пиливший древесину дуба», получал половину турнуа . Все зависит от предполагаемой «сопротивляемости» предмета труда, от представлений о требуемых усилиях работника и образе его действий.

Так, уже упоминавшийся Капеччо, нанятый в 1356 году на строительство баптистерия в Пистое, получал «шесть су в день, когда убирал мусор и обломки камней», и восемь су – «когда обтесывал мраморные глыбы» . Мы видим, что работа с камнем оценивалась дороже всех прочих работ. Мимоходом отметим, что это обесценивало труд женщин, которым на строительстве в Милане в XIV веке платили менее двух су, тогда как «базовый работник» – laborator – получал три су . Мы видим здесь лишь предварительную оценку, делавшуюся работодателем; усилия, которые потребуются для выполнения работ, только предполагаются, а не определяются точно.

ГЛАВА 6. ОТ СКРЫТЫХ СИЛ К ВЕТРУ ПЕРЕМЕН

Нельзя не сказать о всевозможных видах защиты и приемах для облегчения работы или для уменьшения ее вреда для работников, специфических стратегиях как приметах времени.