| Большая часть вопросов, входящих в программу древней церковной истории, разрабатывается нарочитыми специалистами в академиях. Исследование о св. отцах и учителях древней церкви и их учении составляет предмет патристики. В этом научном отделе древней церк. истории я пo необходимости должен оставаться позади специалистов, если не хочу выйти из роли историка, какая принадлежит мне как наставнику этого предмета в духовной академии. Другими словами, занятия мои по церк. истории не дают мне импульса к многостороннему изучению вопросов о свято-отеческой литературе. В таких же условиях остаюсь я и при изучении вопросов о церковной иерархии и богослужении. Деятели в области канонического права и церковной археологии, занятые специально в академиях указанными вопросами, оставляют немного простора собственно для историка древней церкви. В числе немногих, но весьма важных и обширных вопросов, подлежащих изучению историка древней церкви в академии, бесспорно, первенствуют два: о язычестве и его отношении к христианству в широком смысле слова и история вселенских соборов с теми многоразличными явлениями, которые входят в это общее понятие. Кто посвящает свой труд изучению древней церковной истории в академии, тот невольно останавливает свое полное, специальнейшее внимание на этих двух предметах. Мне кажется, поэтому, должно представляться естественным, почему я в качестве историка древней церкви работал над историей вселенских соборов, и почему результат своего труда осмелился представить в качестве диссертации на высшую ученую богословскую степень. Я отдал предпочтение исследованию о соборах перед исследованием по многосложному вопросу о язычестве и его отношении к христианству, руководясь тем соображением, что исследователь о язычестве в своем труде на половину должен выступать в качестве светского, гражданского историка. Не то при изучении истории вселенских соборов. Здесь он остается всецело, постоянно и неизменно в сфере собственно богословской и это дело наиболее приличное для того, кто ищет ученой богословской степени. — Так самым ходом моих обычных занятий в академии и целью, ради которой составлено мое сочинение, я побуждался посвятить свой труд и внимание истории вселенских соборов. — Может показаться, и наверное, некоторым действительно кажется, что предмет выбран для диссертации потому, главным образом, что он прост, основательно обработан в литературе, по крайней мере, заграничной. Т. е., что сравнительная легкость исследования предмета определяла самый выбор его для научной обработки. На это позволим себе заметить: то правда, что история вселенских соборов известна не только специалистам богословам (нам она в общих чертах известна с училищной скамьи, но и вообще лицам, знакомым с богословской наукой, правда и то, что литература вопроса, можно сказать, имеет тысячелетнее существование. Но это, по-видимому, очень выгодное условие для выполнения труда по истории вселенских соборов, с другой стороны, имеет свои невыгоды. Если повторить по данному вопросу то, что уже давно известно в литературе, за это едва ли кто поблагодарит. Кто берется за историю вселенских соборов, тот берет на себя нелегкую задачу говорить о том же, о чем известно с давних пор, но так, чтобы труд его не был скучным и ненужным повторением, но представлял собой более или менее полезный, желательный вклад в науку. Вообще, по нашему представлению, общеизвестность данного вопроса, обширность литературы по нему, не столько делают труд легким, сколько требует особенных усилий, долгих дум, сосредоточенного внимания. Нужно отыскать новые стороны, нужно в целом и частностях указать новые пути в рассмотрении его, нужно говорить и постоянно помнить: не было ли кем-либо и когда-либо разъяснено это полнее, лучше и даже равносильно? Подкупить даже людей ученых всего легче вопросом мало исследованным, хотя и не так важным, чем важным, но значительно приглядевшимся и, по-видимому, уясненным. В какой мере изучение мною вопроса о вселенских соборах принесет пользу науке — об этом, конечно, не мне судить. |
