- Яков последний в роду: умрет он, род пресечется. - Император закурил, выдохнул дым и задумчиво посмотрел на опустевшую рюмку. - Знатный род, один из древнейших в империи. Рюрикович по прямой линии и Ягеллон по материнской. И мне не чужой. Я, видите ли, Кира Дмитриевна, с отцом Якова вместе рос...

- Я не совсем понимаю... - начала было Кира, воспользовавшись паузой, но император закончить фразу ей не позволил.

- Верните его домой, Кира Дмитриевна, и я признаю ваш баронский титул. Обещаю, морганатического брака не будет. Станете княгиней Курбской, родите Якову наследника или двух...

- Я...

- Да, знаю я, что вы истребитель! - поднял голос император. - Выйдете в отставку полковником. На парадах будете присутствовать в форме. Что-то еще? Пожалуйста! Я сегодня щедрый, как никогда. Зачнете ребенка, я сам Якова в строй пошлю. Хочет летать, пусть летает! Родите, пойдете следом. Полк дам... И во флот переведу, - криво усмехнулся Иван, вспомнив, видно, про черную форму. - Что-то еще?

- Самую малость, - грустно усмехнулась Кира. - Надо, чтобы Яков захотел. И замуж меня взять, и с фронта в тыл уйти.

- Так сделайте так, чтобы захотел! - не сказал, выплюнул император.

Его настроение менялось так быстро, что и не уследишь.

- Я... - Как ни странно, но такой резкий поворот разговора лишил ее слов. Она просто не знала, что сказать. - Я...

- Да, вы! - кивнул император. - И не делайте вид, что не понимаете!

Но она, и в самом деле, не понимала. Вернее, кое-что понимала, но отнюдь не все.

- А почему?.. - все-таки попробовала кое-что уточнить.

- Потому что силой не вышло! Пробовал! - Иван взял графин и наполнил рюмки по новой. - Ну что, мне его в крепость сажать, чтобы не летал?

- А почему без звания и наград? - спросила Кира.

Впрочем, ответ был очевиден, могла и не спрашивать.

- Сбить русского летчика и само по себе честь, - объяснил император очевидное. - А ну как в кокпите истребителя сам князь Курбский, а?! Рюрикович, удельный князь, родич императора...

- Но ведь другие летают...

- Летают, но не удельные князья и не принцы крови, - возразил император. - А если и появляются на передовой, то не под своим именем. Правило одно для всех, Кира Дмитриевна, и для авиаторов, и для моряков, и для бронеходчиков. Это мы в первый год войны героев из себя строили, а нынче, сами знаете, просто воюем. Такова жизнь.

- Но есть ведь и другие женщины...

- Были, - пыхнул папиросой император. - Но ничего хорошего из моих матримониальных усилий не вышло. Еще хуже стало. Князь не мальчик, да и память у него долгая...

"Что же ты такое ему сделал, ваше величество, что теперь со мной вынужден о таком говорить?"

- Но он же знает, что мы сейчас говорим...

- Знает, - согласился император. - И спросит. Но нам и скрывать, собственно, нечего. Я вас, Кира Дмитриевна, расспрашиваю о положении на фронте, о войне в воздухе, то да се. Вы же ас, и на войне чуть не с первого дня... Согласны?

- Согласна. - А что еще ей оставалось сказать?

Однако, если на чистоту, то Кира была совсем не уверена, с чем именно она согласилась. Не знала, и думать не хотела. Тем более, обсуждать. Но и Яков... Что ж, Яков ее об этом разговоре так и не спросил. Ни в тот день, ни назавтра, ни, когда возвращались на базу.

Лишь ближе к вечеру десятого дня их нечаянных каникул, когда сидели в том же кабаке, где все, собственно, и началась, он посмотрел ей прямо в глаза, и вдруг спросил:

- Что скажешь?

***

- Что скажешь? - спросил Яков после долгой паузы.

- Полагаешь, должна что-то сказать? - как ни странно, она сразу поняла, о чем он спрашивает.

- Ничего ты не должна, - покачал он головой. - Я просто спросил.

- Он хочет, чтобы ты вернулся.