Уперевшись ногой в косяк, я распахнул дверь ровно на столько, чтобы пролезть самому, и запрыгнув внутрь захлопнул ее, закрутив для надежности вентиль. Как я не старался сделать все быстрее, воды во второй комнате все равно набралось уже по колено. Хотя прибывать она перестала. С облегчением я сел на проплывавшую мимо табуретку и с удовольствием вздохнул. Добрался.

Даже не сразу понял, что воздух в комнате неестественно спертый. Хотя, чему тут удивляться при таком давлении воды? Но для того чтобы отдышаться организму потребовалось несколько секунд. Когда пелена перед глазами спала, чуть огляделся. Понять, что меня смущало удалось только через минуту. Вокруг не было ни одного растения. Ни одного жука. Почти стерильная чистота, в которой я выглядел словно пятно горчицы на белоснежном лабораторном халате.

Здесь были почти голые стены, на которые раньше проецировалось трехмерное изображение. Ни каких устаревших приборов с лампочками и тумблерами. Один единственный экран на все помещение да пара столов. Ну и бумага, много бумаги. Двигаться было тяжело, и я решил заняться интеллектуальным трудом. Воспоминания возвращались как отдельные вспышки. И я, вертя в руках лист, с трудом восстанавливал в своей дырявой голове, кому и зачем понадобилось хранить информацию в толстенных папках.

Защита, оборона, доверие. Эти слова кружились в хороводе, но ухватиться за хвост мысли удалось далеко не с первой попытки. Некоторые записи были в самом обычном виде, в тексте. Но большинство как шум из точек и пропусков. Прочесть такой было совершенно нереально. По крайней мере обычным человеческим взглядом.

Смотришь на такую и понимаешь, что ничего не понимаешь. А учитывая, что это может быть цветная картинка где у каждого из цветов свой смысл и свое место – вообще застрелиться можно. Цветов то несколько миллиардов. Это человеческий глаз может определить миллионы цветов, а компьютерный не ограничен такой малостью – в его распоряжении весь спектр начиная от инфракрасного и заканчивая черно-синим.

Криптография – сложное слово, которое разложило все по полочкам. Стоило его вспомнить как остальная картина появилась перед глазами. К концу двадцать первого века средства взлома и защиты свелись к противоборству квантовых суперкомпьютеров. Они создавали целые миры визуализации и больше не воспринимали информацию как точки и единицы. Боролись в этих мирах сражаясь за доступ к информации.

А что оставалось делать тем, у кого не было ресурсов на свой суперкомпьютер? Бумага вновь вошла в моду. Естественно не обычная, бархатистый, почти вечный пластик с идеальной цветопередачей, которому не были страшны солнце, пыль, микробы и вода. Бумага+. Конечно кристаллы с информацией тоже использовались, и хранили в разы больше информации. Но их можно было подключить к компьютеру и взломать. С бумагой все было немного по-другому. Это не маленький кубик, который можно незаметно во рту вынести с режимного объекта.

Нахлынувшие воспоминания оставили после себя странное противное послевкусие. Это не моя жизнь. Я знал об этом, может даже пользовался периодически. Но никогда не был связан с этим аспектом напрямую. А с каким тогда? Что в ней было? Как так вышло что были отчетливые воспоминания о прошлом, а были размытые словно мыльная вода? Почему я никак не мог вспомнить никого из родственников, родных, друзей? Даже того же Березова – который утверждал, что мы с ним, пусть и не близко, но знакомы.

Голова разболелась от всех этих размышлений. А может оклематься так и не удалось до конца. Мозг тоже не компьютер, как он просуществовал почти пять лет без еды и воды меня можете даже не спрашивать. Я понятия не имею.