«Скорее всего, это тридцать или около того кружек эля, которые ты опорожнил», — скривившись, подумал Феликс. Он едва не высказал это вслух, но, даже страдая от похмелья, благоразумно воздержался. У него не было желания вылечить похмелье, подставив под топор свою голову. «Хотя, тоже вариант», — подумал он, когда повозка и его желудок совершили ещё один скачок.

Феликс снова обратил внимание на плотно утрамбованный каменистый грунт дороги под ними, который вызывал дрожь и вибрации, пытаясь сфокусировать мысли на чём–то отличном от его ужасно чувствительного желудка. Он мог разглядеть отдельные камни, выступавшие над землёй, каждый из которых был способен сломать деревянные колёса телеги, если бы столкновение произошло под неправильным углом.

Прожужжав, на обратную сторону его руки мягко приземлилась муха, по которой он нанёс сильный шлепок. Та с презрительной лёгкостью увернулась от удара и продолжала суетиться вокруг головы Феликса. Первоначальная попытка истощила Феликса, и когда насекомое слишком близко подлетало к его глазам, он лишь пытался отогнать его потряхиванием головы. Он закрыл глаза и сфокусировал свою силу воли на создании, заставляя то сдохнуть, но оно отказывалось подчиняться. Время от времени Феликс мечтал о том, чтобы быть волшебником, и это был один из таких моментов. Он бился об заклад, что они не страдали бы тогда от похмелья и неудобств из–за толстой жужжащей мухи.

Внезапно на его лицо упала тень, повеяло прохладой. Подняв глаза, Феликс увидел, что они проезжают через небольшой лес разросшихся у дороги деревьев. Он быстро оглянулся вокруг, скорее по привычке, чем из опасения — подобные леса частенько предпочитают бандиты, а в Империи бандиты не редкость. Он не был уверен, существует ли такой дурень, что способен напасть на повозку с парой страдающих от похмелья Истребителей Троллей, но кто его знает. Странные вещи происходили с ним в его странствиях. Возможно, те вчерашние наёмники вернулись, чтобы отомстить. А в эти тёмные времена везде найдутся зверолюды и мутанты. В своё время Феликс повстречал их достаточно, чтобы считать себя кем–то вроде эксперта в этом вопросе.

«Честно говоря, — подумал Феликс, — в теперешнем состоянии едва ли не с радостью принял бы удар топора зверолюда». По крайней мере, это избавит его от страданий. Он решил, что ему показалось что–то странное. Он был почти уверен, что заметил нечто небольшое и розовоглазое, прошмыгнувшее среди зарослей немного позади дороги. Всего лишь через секунду оно пропало. Феликс едва не обратил на это внимание Готрека, но передумал, потому как идея прервать восстановление Истребителя от похмелья вряд ли была правильной.

И, скорее всего, ничего особенного, всего лишь какое–то небольшое мохнатое животное сбежало, опасаясь едущих по дороге путешественников. И всё же, что–то знакомое в очертаниях той головы не давало покоя измученным мозгам Феликса. Прямо сейчас он не мог определить, что именно, но был уверен — это всплывёт само через некоторое время. Ещё один существенный наклон повозки чуть не сбросил его. Он постарался удержать в желудке вчерашнюю козлятину с тушёной картошкой. Процесс получился затяжным и завершился успехом только тогда, когда пища была уже на полпути к выходу из его глотки.

— Куда мы направляемся? — спросил он Варека, чтобы отвлечься от своих страданий.

Не в первый раз он поклялся никогда не прикладываться более к пиву. Иногда ему казалось, что большинство его неприятностей каким–то образом начинается в тавернах. В самом деле, просто удивительно, почему он не осознал это ранее.

— К Одинокой Башне, — весело произнёс Варек.

Феликс подавил потребность ударить его, скорее из–за того, что был обессилен, чем по какой другой причине.