– Я понимаю. – Харальд встал. Его пошатывало, но на лице появилась решимость. – Я должен через это пройти!

Он подобрал меч.

Гуннар с удивлением наблюдал, как юноша подошел к каждому из убитых им и пристально посмотрел в глаза. Того, который был зарублен, для этого пришлось перевернуть.

Харальда трясло, меч ходуном ходил в его руках, но он упорно продолжал странный ритуал.

– Я должен это сделать! – заявил он, утирая пот, когда заметил обращенные на него взгляды. – Иначе нельзя!

– Эй, Берг, Гуннар, где вы там? – донесся от головы обоза крик Иерама. – Мы двигаемся! Занимайте места!

– Идем! – рявкнул в ответ Берг.

Гуннар сел в седло, проследил, как непривычно тяжело, точно древний старик, взбирается на конскую спину Харальд. Скрипнули колеса телег, обоз двинулся. Остались лежать на обочине убитые разбойники. Над ними с противным жужжанием уже вились слетевшиеся на запах смерти мухи.

Равнодушное солнце продолжало раскаленным кузнечным горном пылать в небесах, и вокруг него не было видно ни единого облачка.

* * *

Харальд бежал. Мчался среди толстенных стволов, поросших гнилостно светящимся зеленым мхом. Сверху постоянно что‑то капало, по спине сбегали отвратительные теплые струйки.

Позади слышались тяжелые шаги – Харальд знал, что преследователь близко. Он чувствовал на затылке его горячее смрадное дыхание, пытался бежать быстрее.

Но сердце трепетало, словно загнанный заяц, а ноги от ужаса становились ватными.

Со сдавленным всхлипом он зацепился ногой и упал на что‑то отвратительно мягкое.

Бешеным движением развернулся, стремясь увидеть преследователя перед тем, как тот нанесет удар. Но среди толстых стволов, в полумраке никого не было. Лишь что‑то неопределенное, подобное клоку тумана надвигалось на Харальда.

Он со страхом вглядывался в приближающееся облако, а когда на нем проявилось лицо, точнее – два лица, чем‑то похожих друг на друга, то он закричал, истошно, пронзительно…

Он вынырнул из сна, словно тонущий – из‑под полупрозрачного тела реки, и принялся жадно хватать ртом воздух. Голова была тяжелой, будто дубовая колода, а тело покрывал холодный пот.

Над лагерем разливался серый сумрак рассвета. В лесу начинали петь птицы, у костра о чем‑то переговаривались дозорные, а недалеко посапывал, завернувшись в плащ, Гуннар.

Харальд с облегчением закрыл глаза. Всего лишь очередной кошмар.

Страшные сны начали мучить юношу после боя с разбойниками, когда он первый раз в жизни убил человека. Мутный ужас тогда захлестнул его с головой, стыд едва не разорвал грудь. Он сумел справиться с собой, но лица тех, кого он лишил жизни, начали приходить по ночам…

Харальд никому не рассказал о снах, понимая, что это надо просто пережить, что скоро кошмары прекратятся, а помочь тут не в силах никто. Больше всего он боялся, что кто‑либо догадается о том, что с ним происходит, – по крикам во сне, например. И в очередной раз порадовался, что его вопль остался там, за темным пологом сновидения.

* * *

Деревенька выглядела неказистой, да и было в ней всего полтора десятка дворов. Дорога здесь заканчивалась, дальше начинался глухой, совершенно дикий лес. Он стоял сплошной стеной, будто чудная зеленая крепость, и с телегами тут было никак не пройти.

После некоторого колебания Иерам приказал:

– Разгружайтесь! Дальше повезем все на лошадях, а сами – пешком!

– А далеко еще? – поинтересовался Берг, недовольно кривясь.