— Все, ходу! — крикнул Котовский и, опустившись на одно колено, тронул лейтенанта-автомобилиста. Тело молодого офицера сползло безжизненным кулем, и только сейчас Григорий заметил залитый кровью затылок, раскуроченный снайперским выстрелом. — А, чтоб вас!

Атаман оказался прав, боевики, почувствовав, как ослабел ответный огонь обороняющихся, бросились на штурм.

Последним уходил Седой, прикрывая отход зондеркоманды. Он успел прыгнуть в дыру хода сообщения, когда в спину его клюнула пуля.

Боли разведчик не почувствовал, только вдруг понял, что его не слушаются ноги. Бронебойная пуля пробила титановую пластину и застряла в позвоночнике. Он мог бы попытаться доползти до своих на руках, но времени не оставалось. Боевики сейчас ворвутся, а тогда…

— Хрен вам, паскуды. — Седой вытащил из подсумка наступательную гранату «РГ-5», выдернул чеку и сунул ее в чехол с подствольными гранатами. И внезапно перед ним выросла камуфлированная фигура с бородатым лицом и зеленой повязкой смертника. Разведчик успел ему даже улыбнуться…

Земля возле задней стены опорного пункта, только что оставленного зондеркомандой, вздыбилась взрывом, и от воздействия ударной волны часть подземного хода обрушилась, закрыв проход.

— Теперь наш ответ Чемберлену, — проскрипел сквозь зубы Пройдесвит и, повернувшись к Захару Платову, сказал: — Давай, Атаман.

Тот вытащил из нагрудного кармана дистанционный взрыватель и, откинув предохранительный колпачок, вдавил большим пальцем кнопку подрыва.

Двести килограммов пластида, заложенного в подвале особняка, взметнулись ввысь огненно-черным кустом взрыва, разнося на молекулы человеческую плоть и сжигая ее в плазме взрыва.

Рассчитанная минером Латышевым сила направленного взрыва оказалась точной. Особняк был буквально стерт с лица земли, открывая сектор стрельбы для резервного опорного пункта.

— Думаю, наша пьеса подходит к заключительной фазе, — громко произнес Михаил Панчук, наблюдая на экране монитора за приближением еще одного отряда к месту боя.

Арабских наемников и афганских моджахедов он сразу же опознал по плоским шапкам-паншеркам и чалмам из намотанной на голову материи. Этот собранный во многих странах Ближнего и Среднего Востока сброд являлся своеобразной элитой сепаратистов.

— Ну, раз бросили «старую гвардию Наполеона», значит, использовали все резервы. — Михаил перевел взгляд на Александра Латышева. — Как у тебя дела?

— Порядок, — кивнул минер, внимательно следя за пультом управления минных полей. — Все находятся в зоне поражения. Хоть сейчас активизируй.

— С этим погоди. А вот арабов немного поторопить не помешает, — не согласился с ним полковник и соединился с Бекбаевым.

— Слушаю, — сразу же откликнулся на вызов Магомедцин.

— Вот что, тезка, прикинься мертвым, — распорядился старший Панчук.

— Понял, — ответил Бекбаев и ловко защелкал кнопками клавиатуры. Нужная программа мгновенно отсоединила противовесы, удерживающие крупнокалиберную винтовку в горизонтальном положении. Длинный ствол «гепарда» безжизненно свесился. Еще минуту назад грозная машина, укрытая толстым слоем земли капонира, казалась неуязвимой, и вот уже все, кусок металла.

Даже сквозь канонаду боя был слышен радостный вой боевиков. Казалось, еще немного, и с упорным аулом будет покончено. Не спеша, крадучись подбиравшиеся к полю боя арабы сорвались на бег. Сейчас они действительно напоминали разъяренного быка, у которого перед глазами стоял образ ненавистного тореадора.

— Ну, давайте ближе, ближе, — будто его могли услышать, подбадривал арабов Владимир, после чего, включив внутреннюю связь, громко скомандовал: — Винтик, Шпунтик, быстренько изобразили страх и растерянность.